Очень хороший день. Птички поют. Мы идем по тротуару, я иду вприпрыжку.
Все очень хорошо.
Ключ никак не попадал в скважину. Я боднула дверь лбом и замерла. Еще немножко подышу и попробую заново.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ровнее, так. Уже лучше... Совсем хорошо.
Колени как-то очень нехорошо дрогнули, я вцепилась свободной рукой в ручку двери, как будто бы от этого могла быть польза.
Впереди идет очень маленькая девочка, ее мама отчего-то больше занята разговором по телефону, нежели собственным ребенком. Мне кажется это неправильным, но это не то, что я могу исправить. Девочка, как и я, вполне довольна жизнью. Она размахивает игрушечным зайцем и что-то голосит.
Я смотрю на собеседника и улыбаюсь.
Все - хорошо.
Дверь распахнулась так неожиданно, что я едва не завалилась назад. Еще немного повозившись с тем, чтобы получить обратно ключ, я почти упала в темную квартиру. Нашарила подрагивающими руками выключатель.
Как хорошо, что дома никого нет. Вышло бы очень неловко.
Надеюсь, Дэмиен в порядке. Наверное, опять засиделся в своей библиотеке.
Я опускаюсь (читай: падаю) на одно колено, тянусь расшнуровывать ботинки.
Я виновато улыбаюсь и останавливаюсь. Развязавшийся шнурок уже какое-то время не дает мне покоя. Было бы очень глупо свалиться из-за незашнурованного ботинка, верно?
Все же было так хорошо.
Шнурки поддаются не сразу. Непослушные, онемевшие пальцы едва справляются с простенькими вроде бы узлами. Но справляются же. Неизящно плюхаюсь на попу, пытаясь стащить с ноги ботинок. На очереди - следующий. В мыслях все окончательно спуталось. Уже дойдя до кухни, я сообразила, что второй ботинок хоть и расшнуровала, но не сняла, и топаю прямо в нем по чистому кафелю. Сняв обувку, застыла с ней посреди комнаты. Протянула руку, щелкнув кнопкой чайника. Снова уставилась на ботинок, соображая, чей он и откуда вообще здесь взялся.
Надо отнести в коридор. Второй должен быть там.
Краем глаза зацепляю движение, но еще не успеваю понять и осознать, что произошло.
Я поставила ботинок к его собрату, едва ли не по линеечке их выровняв. По непонятной причине касаясь одной рукой стены, как будто бы боялась упасть, пошла обратно на кухню.
Уже вскинув голову, я вижу Нейтана, перепрыгивающего лужу, занимавшую н-нную часть той части пешеходного перехода, что была ближе к тротуару.
Я не знаю. Теперь у меня такое впечатление, что те, кто говорят, будто бы в подобные моменты все происходит медленно - врут. Все произошло так быстро, что я ничего не успела. Ни обдумать, ни понять, ни-че-го.
Я сидела на прогретом солнцем асфальте и просто смотрела. Даже не жмурясь от сопровождающих... все это звуков.
Чайник щелкнул.
Все произошло очень быстро. Но на какой-то момент кто-то словно бы перехватил контроль над моим телом. Это кто-то другой, не я, вскочил на ноги и, перепрыгнув ту же лужу, понесся к Нейтану. Это чья-то чужая, не моя, рука торопливо нащупывала пульс, в то время как вторая, свободная (и, разумеется, тоже не моя), искала в сумочке телефон.
Почти не дрожащий палец ловко настучал кнопки "Скорой", пока я думала, кому же звонить.
Где-то плакал ребенок. Кричала ее мать. Возможно, даже в телефон.
Мисту звонить сейчас было никак нельзя.
- Эйприл! - испуганный оклик действует хуже пощечины.
Я дергаюсь, чайник вылетает из ослабевшей хватки пальцев. Я тупо, не пытаясь его поймать, смотрю, как он падает вниз, как ударяется о пол. Крышка распахнулась, кипяток...
Кипяток плеснул во все стороны, щедро залив мои босые ноги, голени, не прикрытые платьем.
- Эйприл, да что с тобой! - руки брата подхватывают меня из разливающегося моря ужасно горячей воды.
Наверное, это смотрелось ужасно жутко - маленькая, кошмарно спокойная девочка среди кричащих и паникующих взрослых. Я же даже не заплакала.
Я видела свое отражение намного позже - глаза усталые. Красные. Сухие.
Прижимаюсь щекой к брату. От него пахнет чем-то очень родным, пробивающимся сквозь пыльный запах библиотечных книг.
Ногам очень, очень больно. Кажется, шерсти оказалось преступно недостаточно.
Я хочу что-то сказать Дэмиену. Я хочу извиниться за оброненный чайник, вместо этого бессвязно лепечу извинения за собственную бесполезность, за то, что недоглядела сама. Я говорю все то, что крутилось в моей голове весь этот ужасно длинный день - но за прошедшее время слова слиплись в одну остывшую кашу, они вырывались из горла комками.
Я, кажется, плакала.
Вспоминала усталого мага - Ирвинга - который сумрачно буркнул, что сделает все, что может, и плакала.
У Ред дрожат губы. Я никогда не видела, чтобы ее темные глаза были настолько ясными и прозрачными. Брови кошки сдвинуты. Она смотрит на меня, а сама крепче прижимает к себе Холли.
- Все будет хорошо. - разбираю я слова, произнесенные совершенно севшим голосом Николь, - Слышите все, да?..
- Все будет хорошо. - вторя воспоминаниям, шепчу я брату, словно бы плакал - он, - Ты понимаешь, верно? Все будет хорошо.