- Ты очевидных вещей не понимаешь.
Лис, по традиции усевшийся на краю моего стола, уже в третий раз проверял, ровно ли лежат документы. Все бумаги и с первого раза лежали ровно, но пускай. Пускай уже хоть чем-нибудь занимается, а не сверлит меня взглядом. День – никакой, а тут ещё и он со своей старой, как моя головная боль, шарманкой заявился...
- Самоотверженности и героизму место на службе...
- А не дома! - перебил я друга, сохраняя его лекционную манеру по созданию «бла-бла-бла» из абсолютно любого текста.
Собеседник (если только его каждодневные нотации можно считать беседой...) твёрдым движением руки закрыл прижал обложку верхнего дела, и перевёл взгляд на меня. Ну, вот. Недолго музыка играла. Я, видимо, снова сделал то, чего делать не следовало бы.
- Правильно. Ты всё говоришь верно.
Почему же участок пустой в самый неподходящий момент? Мне срочно нужно хоть с кем-нибудь поспорить на деньги. Ставлю всё, что у меня осталось на конец месяца, и магнитофон на то, что знаю содержание следующей реплики моего извечного мучителя.
- Но это – не твоя женщина. И не твой ребёнок.
Бинго! Поражённый сим откровением, я откинулся в кресле и неопределённо взмахнул перебинтованной рукой. Лис смерил меня взглядом, полным...ну, скажем, вежливого недоумения.
- Ханна попросила меня пригласить тебя к нам на ужин.
Незамеченным мною движением руки мой напарник извлёк из внутреннего кармана куртки портсигар, и закурил. Уцепившись за каркас произнесённым им предложением-приглашением, я рассеянно закивал. И уже позже осознал информационную нагрузку в полной мере.
- «К вам»? Вы, что, стали жить вместе?
Удержать брови на лбу мне стоило определённого труда. Я вообще такой старательный!
- Стали. – Лис улыбнулся уголками губ и перевёл взгляд на окно. – Не всем же жить без мозгов. Только ты так можешь.
Вот вам, пожалуйста. Настоящий мой вернейший друг. Не упустит момента, чтобы не плюнуть в глаз. После такого, правда, он обычно переходит к делу.
- Её подруга, с одного факультета. Хорошая семья...
«Мой вернейший друг» прервался, рисуя в воздухе, что ещё там хорошее у очередной подруги. Меня почти что спас (не знаю, правда, от чего именно) телефонный звонок. Или не спас. Но к трубке я тянулся, как не умеющий плавать – к спасательному кругу, не иначе.
Уже первые ноты в услышанном мною голоске помогли собрать полную картину происходящего в другом конце города.
- Дай ему трубку, - перебил я звонящую, на ходу прикидывая, что бы такого убедительного сказать ради стабилизации ситуации.
Пока я ждал реакции, притянул к себе ту из кружек, в которой должен был быть пепел от моих сигарет. Удивительно, но никакого пепла на потемневшем дне я не обнаружил. Зато тайна того, почему у меня этим отвратительным днём такой поганый кофе, раскрылась. Горю на работе!
- Слышать ничего не хочу от тюфяка, не способного даже в кровать затащить мою бессильную мамашку!
Длинные гудки, вкупе с абсолютно_ничего_не_выражающим взглядом сидящего передо мной возвращали меня к реальности достаточно долгое время.
- Что же из тебя вырастет? – Почти с отчаянием пробормотал я, вешая телефонную трубку на место.
- Болтон. – Весомо прервал мои размышления напарник. – Я – агностик. Но что бы «там» ни было...
Лис наставительно поднял указательный палец. Может даже, к небу.
- Пусть «оно» знает: я видеть этого ублюдка не хочу. В особенности я не хочу видеть, что из него вырастет!
Ну вот какое это его собачье дело? Верно, никакое. Это всё – сугубо моё собачье дело.
- Шепард, да пошёл ты нахер, - бессильно, почти лениво отмахнулся я.
Не охота мне с ним лясы точить. Ещё вечером такая головомойка предстоит. А тут он. Самым умный в участке.