Нож у нее всего один. Мачете, да? Так они зовутся. У меня кинжалов два - не столь внушительные, но надежные. Есть в них какая-то хитрость, она говорит, что взгляд порой соскальзывает с лезвий, трудно уследить.
И это, пожалуй, единственное мое преимущество. Понятия не имею, что было "до". Думаю, я намеренно это все забыл, потому что это все глупость. С тех пор как я есть здесь, мне абсолютно не важно, что составляло мою жизнь раньше. Я устроился здесь ничуть не хуже. Только... только я...
Мне кажется, я стал слабее. Или на самом деле я всегда таким и был? Как знать.
Способность мерцать, за каждую вспышку пересекая некоторое расстояние, дает обширный простор для воображения как мне, так и оппоненту, но, похоже, с фантазией у Авелин все хорошо. Мне удается застать ее врасплох время от времени, но магические птицы неплохо справляются со своей задачей. Пусть даже я и отторгаю магию. Или она меня. В моем случае не так уж это и важно.
Тело деревянное совсем. Я понимаю, что мне не достает гибкости и ловкости. Наверное, этот мир переломал меня так, как ему удобнее. Девушка не без труда, но отбивает очередной мой удар и волею инерции я оказываюсь вплотную к ней. В золотисто-карих глазах нет враждебности или азарта, только сосредоточенность.
А потом она бьет меня лбом в нос. Я сам виноват: в бою некогда засматриваться на прекрасную даму, особенно, если она и есть твой противник. Повалить меня ей удалось не сразу, но в конечном счете моя оплошность все же оказалась фатальной и резкий удар спиной о землю выбил из меня воздух. Будто бы и не было этих бесконечных лет знания и множества-множества тренировок.
Зрение прояснилось. Я разжал пальцы, выпуская кинжалы, и поднял пустые руки над собой, чтобы рассмотреть ладони. Я как будто бы раньше был существом другого порядка. Или дело было в постоянной уверенности. Или... или был какой-то двигатель внутри меня, что-то, что не давало мне остановиться ни на секунду, не позволяло отвлечься.
Мне кажется, это была злость.
Я еще не понял. Что я понял, так это то, что стержень, каким бы он ни был, выдернули из моего существа.
Шуршание травы. Дева усаживается подле меня, наклоняется, перекладывая оба кинжала по противоположную сторону от моей бренной тушки и немного подальше, чтобы никто не повредился даже случайно. В Авелин есть все, чего во мне не было никогда: предусмотрительность, бережность... и гармония. В кошке все время ощущается странный баланс. Не неспособность к сильным чувствам, а умение принимать их любыми и выдерживать их напор. Как то самое тонкое деревце, что не ломается под давлением ветра, но гнется под его влиянием, чтобы после вернуться в прежнее состояние. Я никогда так не умел. Скверно помню, действительно прескверно, но точно знаю, что жил всегда единым порывом, шагом от смеха до гнева, от удовольствия до боли. Всегда на самом острие, всегда в одном вдохе от настоящей катастрофы. На мне осталось достаточно шрамов. Удивительно, что глаз еще на месте.
Авелин склоняется надо мной, загораживая светящееся белым пятно пасмурного неба над нами. Я тянусь поправить прядь ее светлых волос.
- Ты ужасно неуклюжий. - произносит охотница, не двигаясь под моими прикосновениями.
- Да брось, - фыркаю, - Я грациозен точно бабочка!
- А, так, стало быть, это из-за ветра тебя так мотает? - брови собеседницы взлетают вверх, - Как бабочку?
Я счастливо смеюсь. Это совершенно невозможно. Спорить с ней, это как будто... как будто спорить с самим собой? Ну, технически, так и есть.
- Это я в гостях такой стеснительный, - я произношу это доверительным тоном, - Дома, кажется, проблем не было.
- Хочешь вернуться?..
Авелин спрашивает это тихо и ровно, и ни единый мускул ее лица не дрогнул, но я моментально сощурился.
- Мне некуда. И незачем.
Девушка неприятно ухмыляется. Отстраняется от моей руки, глядя на меня до противного сверху вниз, и, поколебавшись, укладывается на траву рядом.
- Это странно, - наконец произносит она, первой прерывая молчание.
- Ощущение целостности?
По вновь повисшей тишине я понимаю, что попал в яблочко. Ой, да чего греха таить - это я понял даже раньше, чем раскрыл пасть. Ужасненько вострый ум у меня, по счастью, никуда не делся.
...но это правда странно. Думаю, может, поэтому я чувствую себя таким выгоревшим - на самом деле это состояние покоя, которое я ошибочно принимаю за апатию из-за непривычки. Не знаю потому что, что с ним делать нужно.
- Я все время боюсь, что ты уйдешь. - голос Авелин отвлек меня от мыслей.
Я не стал смотреть в ее сторону, знал, что увижу: она лежит на спине и бесстрастно смотрит вверх. И взгляд у нее спокойный, не грустный. Но я все равно знаю, что произнести это Птицелову было трудно.
Хмыкаю и неуютно то ли ежусь, то ли пожимаю плечами. Не думаю, что она ждет какого-то особенного ответа. Или, там, что я начну ее успокаивать. Я не склонен по сто раз повторять одно и то же. Мне больше двух-то раз делать это ужасно раздражительно. Куда я денусь, в конце концов? Уж наверное если бы меня кто-то потерял такого распрекрасного, то достали бы вне зависимости от.
Она подвигается ближе и кладет голову на мое плечо.
- Каин...
- Да?
- Это - ошибка или удача?
- На редкость удачная ошибка.
- На редкость банальный ответ.
- А ты... а ты гадкая. Спой мне песенку?