- Мне не нравится, что ты торчишь здесь.
Я устал возвращаться к этому разговору. Коулу было объяснено всё не единожды, но упрямый юноша из раза в раз пытался заново завести со мной эту беседу. Яника поморщилась, перекатываясь на другой бок, спиной к нам, и натянула одеяло до самой щеки. Я проследил за этими её действиями и с укоризной взглянул на старшего брата девушки. Тот раздражённо поджал губы.
- Донахью, тебе всё объяснили ещё в твоё посещение "третьего" в ЦПУ. - я опускаю взгляд на пол, потому что разглядывать собеседника мне наскучило.
Ковёр в комнате девчонки такой же нелепый, как и вся она.
- Если ты причинишь ей вред...
Я снова смотрю на него. Испытываю почти неощутимый укол любопытства. Рассматриваю енота уже несколько иначе. Оценивающе. Если я что-то сделаю, то... что?
- Я не смогу.
Не знаю, откуда во мне довольно доброты, чтобы не упирать на невозможность юноши совершить надо мной месть при прескверном развитии событий. Наверное, это просто равнодушие. Я не хочу объяснять ему, что он не сильнее меня. И не имею желания рассказывать, что уже давно не боюсь смерти. То, что для большинства завеса неизвестности, для нас лишь возвращение в общий первоисточник. Одни из немногих, чьё условное бессмертие известно доподлинно. Цена знания умалчивается.
- Я не смогу причинить вред моей новой владелице. Как не мог причинить и прошлым. - я продолжаю говорить спокойно и неторопливо.
Но и это не убеждает полицейского. Он раздражённо ёрзает в дверном проёме, испытывая моё терпение и прочность сна своей младшей сестры.
- У тебя было минимум двое хозяев только в полиции. Оба погибли. - он так произносит это, будто бы лично видел меня выгрызающим им хребты.
- Предыдущий мой хозяин, передавший меня в полицейский участок, тоже мёртв. - мне кажется, что мои слова ощутимо виснут в воздухе холодом, - От старости. Согласно официальным бумагам, у него отказало сердце. Желаешь обвинить меня и в его смерти тоже? Ведь я более не связан с ним договором, мог прийти ночью и страшным лицом в окне напугать.
Я всё-таки раздражаюсь. Так мелко, что это постыдно. Но я уже раздражаюсь.
- Ты волен не принимать меня, волен считать опасностью и дурным талисманом, призывающим неудачи. Есть домыслы, есть правда. Правда в том, что я пройду через чудовищные муки, если попытаюсь пойти наперекор Договору. И в том, что твоя сестра сама согласилась принять меня в подчинение. Я не имею никаких дурных намерений на её счёт. И нахожусь в её комнате потому что девочку мучают кошмары. И потому, что если ты не будешь спать, проводя ночи подле Яники как раньше, то причинишь ей гораздо большую боль своим подорванным здоровьем.
После сильно затянувшегося молчания Коул хмуро бросает, что мы обсудим это позже, и удаляется. Ничего нового. Утомляющий виток, только тратящий время и силы.
Я не хочу ни о чём говорить. Мне спокойнее в тишине, среди воспоминаний и размышлений, в компании размеренного дыхания юной владелицы и её сменяющихся картин снов. Мне не впервой отгонять дурные картины прочь от спящего разума смертных. Я был хорош в этом раньше, и не стал хуже теперь. Я не хочу рассказывать Коулу о том, как много привычек оставляет рабство. Что оковы - это не магические цепи на моей шее. Что настоящие кандалы уходят глубоко под кожу. И я всё ещё слежу за ростом и истончением луны, как просил позапрошлый хозяин, чей магический протез руки скверно реагировал на конкретные фазы из-за застарелой ошибки. Я всегда обращаю внимания на витые оправы зеркал в современных лавках, потому что одна из владелиц любила собирать их - но только самые изящные. Я состою из чужих привычек и не моих предпочтений, и их столь много, что мне по времени бывает трудно вычленить из этого мои собственные черты. Любовь к поэзии, а что ещё?
За окном, подобравшийся незаметным, хлестанул дождь. Плавно переходящая в зиму небельштадтская осень была сырой, промозглой и совершенно беспощадной. Я снял пиджак и аккуратно накрыл им спящую поверх пледа. Девочка забормотала во сне, сжимаясь в ещё более маленький комок.
Встреча с Грегором выбила меня из колеи. То ли тем, как это было невозможно, то ли тем, как не менее невозможно совершенно не изменился... как он не изменился. Я пересаживаюсь выше, уперевшись спиной в стену, и осторожно раскрываю крылья, так, чтобы не задеть краем перепонок хозяйку. Я совсем не против оказаться в подчинении у юной леди. Меня даже не сердит гадание, какие привычки я могу получить от неё. Яника молодая, сильная и - что самое главное - осторожная. День нашей встречи стал столь трагичным по ошибке моего владельца, как ни прискорбно. Возможно, мы прообщаемся с этой девой подольше.
Я не против. Я закрываю глаза, нашёптывая старые сказки, которые, по верованиям северян прошлого, гнали дурные сновидения прочь.
Они никогда не помогали мне, но Грегор настаивал на правдивости этих поверий. Почему бы и нет.