Третий месяц зимы важно шествовал к концу, и холод в последнее время пошел на спад. На улице было хорошо.
Кажется, я начинаю привыкать к Небельштадту.
Забавно. Привыкать и осваиваться - разные вещи. Освоился я быстро. Я чувствовал в себе это - непонятную привычку к смене мест. Наверное, я был тем еще бродягой.
Наверное, я даже не слишком изменился.
Представительство магов все-таки нашло для меня жилье, так что я окончательно слез с шеи Линды. Теперь у меня и работа своя, и жилье... только в последнем я все равно провожу чудовищно мало времени. Если я не занят, то либо в библиотеке, где меня уже знают и встречают, как старого знакомого, либо гуляю, изучая свое новое место обитания.
Мне здесь, пожалуй, нравится. Я не знаю пока, как насчет мира в целом, но этот холодный северный город с его сохранившейся с давних времен архитектурой, вызывал у меня симпатию. Здесь меня почти не покидало ощущение, будто бы я немножко в сказке. Дело было даже не столько в архитектуре и богатой на легенды и откровенные байки истории города, хотя они, понятное дело, не могли не влиять на восприятие. Суть была в самой атмосфере города, в том, как его жители между собой общаются. В том, что здесь различные странные, неожиданные и, что самое необычное, чаще всего приятные события случаются еда ли не каждый день.
Нет, я не наивный идеалист. У города, как у любого видимого нам небесного тела, есть и обратная, теневая сторона. И в Небельштадте хватало своих темных переулков, где происходили страшные вещи и куда лучше не соваться, даже если ты и способен за себя постоять. Полиция здесь хорошая. Но о них как-нибудь в другой раз.
Эта дивная ночь располагала к чему угодно, но не мыслям о противостоянии местной полиции и чудовищ в их любом обличье. Хотелось полной грудью вдыхать прозрачный воздух, хотелось шагать почти наперегонки со своей тенью под узорчатыми фонарями, отбрасывающими удивительно теплый золотисто-оранжевый свет. Хотелось, в конце концов, пройтись по пустынным аллеям старого парка с его словно вручную изящно выгнутыми стволами деревьев, с его ажурными оградами и странными скульптурами и беседками. Ни одно посещение парка на моей памяти не обошлось без того, чтобы я увидел в нем что-то новое. Что-то новое или в прямом смысле - или в качестве переосмысления старого.
Так вышло и в этот раз. Я, неспешно прогуливаясь по гулким камням парковых дорог, внезапно поймал себя на том, что понятия не имею, куда занесла меня моя удача. Ничего знакомого не было ни в силуэтах деревьев, ни в контурах окружающего мира. Совершенно точно - сюда я никогда не заходил. Понимаю, как смешно это звучит, но память на местность у меня достаточно хорошая.
Решив дать себе возможность передохнуть, я сошел с тропы. Всем известно, что в сказках приключения начинаются именно тогда, когда сходишь с дороги. Наверное, я достаточно пришел в себя, чтобы этих самых приключений хотеть. На относительном расстоянии, едва угадываясь в ночном мраке, проступали контуры чего-то массивного, судя по очертаниям - фонтана. Отличное место, чтобы передохнуть и обдумать свой дальнейший путь. И лишь подойдя немного ближе, я осознал, что место уже оккупировано.
Кто бы ни улыбался, наблюдая за жителями этого мира, он явно решил не оставить мои смутные надежды без ответа.
Прямая спина. Руки сложены на коленях, но это - жест не покорности. Это обманчивый покой хищника, берегущего силы на последний, смертельный прыжок.
Я не торопился подходить. Стоял в отдалении, прислонившись к дереву, и смотрел. Не мог не смотреть.
Ее фигура, казалось, чуть светилась, будто бы отражая лунный свет. Возможно, только поэтому она и стала мне заметна, иначе... Откровенно говоря, я сразу понял, кто передо мной. Не хочется углубляться в нудные перечисления слухов, фактов и домыслов, что открывались мне по мере проживания здесь. Не хочется и пояснять, какими именно путями шел мой склонный к моментальным анализам происходящего разум. Лучше вернемся к романтичной стороне моего рассудка.
Существо, чьему мирному уединению я помешал, живым не было. И даже не из тех соображений, что в таком платье да при такой-то погоде окоченеешь в первые пару часов.
Нужно было это видеть. Ту мраморную неподвижность, затрагивавшую даже складки одежды. Стеклянный, лишенный осмысленности, но исполненный пронзительности взгляд. Живое изваяние, мраморный ангел, кои в этом мире обычно венчают собой надгробия, порой представляя целые скульптурные композиции. Когда девушка чуть шевельнулась, я вздрогнул. Она двигалась настолько неестественно ровно, каждой движение - колебание хрустального маятника. Стоит неизвестной снова застыть, и кажется, будто бы его - движения - никогда и не было.
Мне даже показалось, что здесь, вблизи от этого странного создания, все еще середина зимы, так было холодно. Неприятный такой холод - игольчатый, цепкий. В нем всегда мерзнешь, вне зависимости от того, во что ты одет и о чем думаешь.
Я колебался. Здравый рассудок подсказывал мне необходимость немедленно покинуть чужое одиночество. Однако что-то более глубокое, чем рациональность, более эфемерное, чем тонкая фигура впереди, нашептывало мне остаться.
Увлекшись собственным внутренним конфликтом, я пропустил смещение девушки. Всего мгновение назад она смотрела вверх с каким-то исступленным упрямством, теперь же этот пробивающий насквозь взгляд был устремлен на меня. Это было почти физически ощутимо, почти больно - на грани ощущения. Я не знал, что сказать ей, как объясниться, как... оправдаться? Она просто смотрела на меня, я просто молчал - неуклюже. Глупо. Беспомощно.
Еще одно мимолетное движение. Кладбищенский ангел снова сидел в прежней позе, запрокинув голову. И даже тяжелые пряди светлых волос не шевелились.
- Маг. - шепот, достойный сравнения с шелестом ветра, гоняющего палые листья меж старых могил.
Или с тихим шипением доставаемого из складок одежд ножа.
- Уходи. - продолжила не-живая, почти не шевеля тонкими, бесконечно аккуратно выписанными лунным светом, губами.
Я едва удержал тяжелый вздох.
- Уходи. - повторила она, но, когда я уже сделал шаг в сторону от дерева, неожиданно закончила, - Или присядь. Не люблю тех, кто не способен определиться.
Мне нечего было на это сказать, и я промолчал, ведомый слабым эхом тихого голоса, все еще звучащим в моей голове.
- Прошу прощения, что нарушил ваш покой. - все, на что меня хватило.
Убогая реплика и неловкий поклон. Впрочем, я кот достаточно простой, хоть и жил когда-то при дворе... При каком, пустота побери, дворе?..
Гранит действительно был очень холодным, это чувствовалось даже сквозь одежду. Но интересная компания и слегка гудящие от усталости ноги требовали задержаться.
Она молчала, продолжая смотреть вверх. Я даже не был уверен, слышала ли она меня сквозь саван собственных мыслей. Впрочем, наше молчание не было напряженным. Я прикрыл глаза, чуть шевеля ушами на невесомые звуки ночного парка.
Со стороны моей, с позволения сказать, собеседницы, едва ощутимо веяло легким ароматом цветов. Почему-то это возвращало меня к пасмурным ассоциациям с кладбищем и изящным букетам, кои полные скорби посетители оставляют возле бездушных камней, лишь сообщающих нам о тех, кто когда-то составлял часть нашей жизни. Или, возможно, жизнь.
Дышать стало неожиданно тяжело, хотя в парке воздух был чище, чем за его пределами.
Не люблю запах лилий, не люблю лилии. ненавижу эти бледные цветы со слабыми лепестками. Такие же беспомощные, как и...
- Имя?
Одно слово. Хлеще пощечины, сильнее любого якоря. Оно упало на мои плечи незримым грузом ожидания ответа. Моего ответа.
- Сириус. - я по-прежнему не открывал глаз; как бы я ни старался, а это не поможет избавиться от тревожных полу-воспоминаний.
- Сириус. - она произнесла это неожиданно мелодично, почти нараспев растянув гласные, - Ночами в Небельштадте опасно гулять даже магам. Ты знаешь об этом, Сириус?
И вновь эта странная звонкость, заложенная ею в мое имя. Я все-таки заставил себя посмотреть на девушку. И снова вздрогнул.
Она чуть подалась в мою сторону, упираясь обеими ладонями в ледяной камень. Серебрящиеся в неверном свете пряди замерли, чуть свисая дугами от ее головы до плеч, где опора ключ вновь подхватывала их, плавным изгибом ведя за спину.
Глаза не-живой светились расплавленным серебром, хотя я точно знал, что это не их реальный цвет.
- Никогда такого не было, чтобы одинокому путнику не приходилось бы думать о собственной уязвимости, прекрасная...
Я позволил вопросительной интонации закрасться в полный вежливости комплимент.
- Прекрасная, прекрасная. - лисица, как я теперь понял, изящно соскользнула с моей наивной попытки все же узнать ее имя.
Однако моя фраза, кажется, в целом ее расстроила. Вампирша подобралась, чуть отодвигаясь от меня, и отвела взгляд.
- Однако были времена, - протянула она, - Когда путники уважали ночное время суток.
В этом было куда больше, чем просто ностальгия существа, помнящего иные столетия. В этом звучал лейтмотив размышлений, возможно споров, возможно, не только с самой собой, последнего времени.
- Когда ночь была больше, чем просто смена дню. Ночная мгла была нашей мантией, венцом - луна. - губы девушки тронула улыбка, достойная картины известного мастера, - Когда-то Небельштадт был совсем другим, Сириус.
- Когда-то другими были и вы сами. - я намеренно не сделал акцента на том, имею ли я в виду лишь свою собеседницу или же ее род в целом.
- Верно. - согласилась она, блуждая взглядом между темных стволов деревьев, будто в поиске жертвы.
Хотя, если так подумать, жертва сидела прямо рядом с ней.
- Я - анахронизм? - вопрос прозвучал неожиданно.
Он был лишен кокетства, в нем не было ни капли жалобности, в нем не было любопытства. Лишь строгая попытка констатировать факт через призму чужого восприятия. В данном случае - моего.
- Вы - артефакт. - пожалуй, позволить себе усмешку было действием спорным, но мой характер бывает сильнее меня.
- Вот как. - линии бровей чуть сдвинулись.
Снова повисла тишина. Вампирша не желала никак комментировать мой ответ. Возможно, он ее оскорбил. Возможно, она его обдумывала. А может, отбросила в сторону, как ожившее свое платье. В дальний сундук памяти, в тот его угол, где хранятся прочие такие же, мысли, лишенные для нее какой-либо значимости.
Так или иначе, мы снова молчали. Я думал о том, как странно звучит ее голос. Думал о лилиях и о той тупой боли, которую аромат этих цветов рождал в моей груди. Я видел нежные складки белой ткани. Видел разметавшиеся пряди вьющихся волос. Я не видел лица. И это было больно.
О чем думала собеседница? Какие думы выгнали не-мертвую из-под крыши сюда, в пустой парк? Какие призраки ее воспоминаний бродят здесь? О, я бы очень хотел это знать, пусть нашему знакомству не было и часа.
Иногда в голову закрадывалась крамольная мысль - а не пытаюсь ли я так забить свои болезненные воспоминания - впитывая, словно губка, чужие?
- Удивительно отвратительная ночь, чтобы проливать кровь. - даже поднимаясь с края фонтана, моя случайная знакомая умудрялась не шуршать складками, - Порой мне кажется, что даже луна уже не совсем такая, как раньше. До новых встреч, Сириус.
- Может, хотя бы имя? - очень устало уточнил я, поднимая на нее взгляд.
- Виктория. - существо аккуратно повело плечами.
Виктория. Имя победы. Последнее слово, прозвучавшее в нашей нечаянной беседе.
Последнее слово остается за победителем ли?
Кажется, я начинаю привыкать к Небельштадту.
Забавно. Привыкать и осваиваться - разные вещи. Освоился я быстро. Я чувствовал в себе это - непонятную привычку к смене мест. Наверное, я был тем еще бродягой.
Наверное, я даже не слишком изменился.
Представительство магов все-таки нашло для меня жилье, так что я окончательно слез с шеи Линды. Теперь у меня и работа своя, и жилье... только в последнем я все равно провожу чудовищно мало времени. Если я не занят, то либо в библиотеке, где меня уже знают и встречают, как старого знакомого, либо гуляю, изучая свое новое место обитания.
Мне здесь, пожалуй, нравится. Я не знаю пока, как насчет мира в целом, но этот холодный северный город с его сохранившейся с давних времен архитектурой, вызывал у меня симпатию. Здесь меня почти не покидало ощущение, будто бы я немножко в сказке. Дело было даже не столько в архитектуре и богатой на легенды и откровенные байки истории города, хотя они, понятное дело, не могли не влиять на восприятие. Суть была в самой атмосфере города, в том, как его жители между собой общаются. В том, что здесь различные странные, неожиданные и, что самое необычное, чаще всего приятные события случаются еда ли не каждый день.
Нет, я не наивный идеалист. У города, как у любого видимого нам небесного тела, есть и обратная, теневая сторона. И в Небельштадте хватало своих темных переулков, где происходили страшные вещи и куда лучше не соваться, даже если ты и способен за себя постоять. Полиция здесь хорошая. Но о них как-нибудь в другой раз.
Эта дивная ночь располагала к чему угодно, но не мыслям о противостоянии местной полиции и чудовищ в их любом обличье. Хотелось полной грудью вдыхать прозрачный воздух, хотелось шагать почти наперегонки со своей тенью под узорчатыми фонарями, отбрасывающими удивительно теплый золотисто-оранжевый свет. Хотелось, в конце концов, пройтись по пустынным аллеям старого парка с его словно вручную изящно выгнутыми стволами деревьев, с его ажурными оградами и странными скульптурами и беседками. Ни одно посещение парка на моей памяти не обошлось без того, чтобы я увидел в нем что-то новое. Что-то новое или в прямом смысле - или в качестве переосмысления старого.
Так вышло и в этот раз. Я, неспешно прогуливаясь по гулким камням парковых дорог, внезапно поймал себя на том, что понятия не имею, куда занесла меня моя удача. Ничего знакомого не было ни в силуэтах деревьев, ни в контурах окружающего мира. Совершенно точно - сюда я никогда не заходил. Понимаю, как смешно это звучит, но память на местность у меня достаточно хорошая.
Решив дать себе возможность передохнуть, я сошел с тропы. Всем известно, что в сказках приключения начинаются именно тогда, когда сходишь с дороги. Наверное, я достаточно пришел в себя, чтобы этих самых приключений хотеть. На относительном расстоянии, едва угадываясь в ночном мраке, проступали контуры чего-то массивного, судя по очертаниям - фонтана. Отличное место, чтобы передохнуть и обдумать свой дальнейший путь. И лишь подойдя немного ближе, я осознал, что место уже оккупировано.
Кто бы ни улыбался, наблюдая за жителями этого мира, он явно решил не оставить мои смутные надежды без ответа.
Прямая спина. Руки сложены на коленях, но это - жест не покорности. Это обманчивый покой хищника, берегущего силы на последний, смертельный прыжок.
Я не торопился подходить. Стоял в отдалении, прислонившись к дереву, и смотрел. Не мог не смотреть.
Ее фигура, казалось, чуть светилась, будто бы отражая лунный свет. Возможно, только поэтому она и стала мне заметна, иначе... Откровенно говоря, я сразу понял, кто передо мной. Не хочется углубляться в нудные перечисления слухов, фактов и домыслов, что открывались мне по мере проживания здесь. Не хочется и пояснять, какими именно путями шел мой склонный к моментальным анализам происходящего разум. Лучше вернемся к романтичной стороне моего рассудка.
Существо, чьему мирному уединению я помешал, живым не было. И даже не из тех соображений, что в таком платье да при такой-то погоде окоченеешь в первые пару часов.
Нужно было это видеть. Ту мраморную неподвижность, затрагивавшую даже складки одежды. Стеклянный, лишенный осмысленности, но исполненный пронзительности взгляд. Живое изваяние, мраморный ангел, кои в этом мире обычно венчают собой надгробия, порой представляя целые скульптурные композиции. Когда девушка чуть шевельнулась, я вздрогнул. Она двигалась настолько неестественно ровно, каждой движение - колебание хрустального маятника. Стоит неизвестной снова застыть, и кажется, будто бы его - движения - никогда и не было.
Мне даже показалось, что здесь, вблизи от этого странного создания, все еще середина зимы, так было холодно. Неприятный такой холод - игольчатый, цепкий. В нем всегда мерзнешь, вне зависимости от того, во что ты одет и о чем думаешь.
Я колебался. Здравый рассудок подсказывал мне необходимость немедленно покинуть чужое одиночество. Однако что-то более глубокое, чем рациональность, более эфемерное, чем тонкая фигура впереди, нашептывало мне остаться.
Увлекшись собственным внутренним конфликтом, я пропустил смещение девушки. Всего мгновение назад она смотрела вверх с каким-то исступленным упрямством, теперь же этот пробивающий насквозь взгляд был устремлен на меня. Это было почти физически ощутимо, почти больно - на грани ощущения. Я не знал, что сказать ей, как объясниться, как... оправдаться? Она просто смотрела на меня, я просто молчал - неуклюже. Глупо. Беспомощно.
Еще одно мимолетное движение. Кладбищенский ангел снова сидел в прежней позе, запрокинув голову. И даже тяжелые пряди светлых волос не шевелились.
- Маг. - шепот, достойный сравнения с шелестом ветра, гоняющего палые листья меж старых могил.
Или с тихим шипением доставаемого из складок одежд ножа.
- Уходи. - продолжила не-живая, почти не шевеля тонкими, бесконечно аккуратно выписанными лунным светом, губами.
Я едва удержал тяжелый вздох.
- Уходи. - повторила она, но, когда я уже сделал шаг в сторону от дерева, неожиданно закончила, - Или присядь. Не люблю тех, кто не способен определиться.
Мне нечего было на это сказать, и я промолчал, ведомый слабым эхом тихого голоса, все еще звучащим в моей голове.
- Прошу прощения, что нарушил ваш покой. - все, на что меня хватило.
Убогая реплика и неловкий поклон. Впрочем, я кот достаточно простой, хоть и жил когда-то при дворе... При каком, пустота побери, дворе?..
Гранит действительно был очень холодным, это чувствовалось даже сквозь одежду. Но интересная компания и слегка гудящие от усталости ноги требовали задержаться.
Она молчала, продолжая смотреть вверх. Я даже не был уверен, слышала ли она меня сквозь саван собственных мыслей. Впрочем, наше молчание не было напряженным. Я прикрыл глаза, чуть шевеля ушами на невесомые звуки ночного парка.
Со стороны моей, с позволения сказать, собеседницы, едва ощутимо веяло легким ароматом цветов. Почему-то это возвращало меня к пасмурным ассоциациям с кладбищем и изящным букетам, кои полные скорби посетители оставляют возле бездушных камней, лишь сообщающих нам о тех, кто когда-то составлял часть нашей жизни. Или, возможно, жизнь.
Дышать стало неожиданно тяжело, хотя в парке воздух был чище, чем за его пределами.
Не люблю запах лилий, не люблю лилии. ненавижу эти бледные цветы со слабыми лепестками. Такие же беспомощные, как и...
- Имя?
Одно слово. Хлеще пощечины, сильнее любого якоря. Оно упало на мои плечи незримым грузом ожидания ответа. Моего ответа.
- Сириус. - я по-прежнему не открывал глаз; как бы я ни старался, а это не поможет избавиться от тревожных полу-воспоминаний.
- Сириус. - она произнесла это неожиданно мелодично, почти нараспев растянув гласные, - Ночами в Небельштадте опасно гулять даже магам. Ты знаешь об этом, Сириус?
И вновь эта странная звонкость, заложенная ею в мое имя. Я все-таки заставил себя посмотреть на девушку. И снова вздрогнул.
Она чуть подалась в мою сторону, упираясь обеими ладонями в ледяной камень. Серебрящиеся в неверном свете пряди замерли, чуть свисая дугами от ее головы до плеч, где опора ключ вновь подхватывала их, плавным изгибом ведя за спину.
Глаза не-живой светились расплавленным серебром, хотя я точно знал, что это не их реальный цвет.
- Никогда такого не было, чтобы одинокому путнику не приходилось бы думать о собственной уязвимости, прекрасная...
Я позволил вопросительной интонации закрасться в полный вежливости комплимент.
- Прекрасная, прекрасная. - лисица, как я теперь понял, изящно соскользнула с моей наивной попытки все же узнать ее имя.
Однако моя фраза, кажется, в целом ее расстроила. Вампирша подобралась, чуть отодвигаясь от меня, и отвела взгляд.
- Однако были времена, - протянула она, - Когда путники уважали ночное время суток.
В этом было куда больше, чем просто ностальгия существа, помнящего иные столетия. В этом звучал лейтмотив размышлений, возможно споров, возможно, не только с самой собой, последнего времени.
- Когда ночь была больше, чем просто смена дню. Ночная мгла была нашей мантией, венцом - луна. - губы девушки тронула улыбка, достойная картины известного мастера, - Когда-то Небельштадт был совсем другим, Сириус.
- Когда-то другими были и вы сами. - я намеренно не сделал акцента на том, имею ли я в виду лишь свою собеседницу или же ее род в целом.
- Верно. - согласилась она, блуждая взглядом между темных стволов деревьев, будто в поиске жертвы.
Хотя, если так подумать, жертва сидела прямо рядом с ней.
- Я - анахронизм? - вопрос прозвучал неожиданно.
Он был лишен кокетства, в нем не было ни капли жалобности, в нем не было любопытства. Лишь строгая попытка констатировать факт через призму чужого восприятия. В данном случае - моего.
- Вы - артефакт. - пожалуй, позволить себе усмешку было действием спорным, но мой характер бывает сильнее меня.
- Вот как. - линии бровей чуть сдвинулись.
Снова повисла тишина. Вампирша не желала никак комментировать мой ответ. Возможно, он ее оскорбил. Возможно, она его обдумывала. А может, отбросила в сторону, как ожившее свое платье. В дальний сундук памяти, в тот его угол, где хранятся прочие такие же, мысли, лишенные для нее какой-либо значимости.
Так или иначе, мы снова молчали. Я думал о том, как странно звучит ее голос. Думал о лилиях и о той тупой боли, которую аромат этих цветов рождал в моей груди. Я видел нежные складки белой ткани. Видел разметавшиеся пряди вьющихся волос. Я не видел лица. И это было больно.
О чем думала собеседница? Какие думы выгнали не-мертвую из-под крыши сюда, в пустой парк? Какие призраки ее воспоминаний бродят здесь? О, я бы очень хотел это знать, пусть нашему знакомству не было и часа.
Иногда в голову закрадывалась крамольная мысль - а не пытаюсь ли я так забить свои болезненные воспоминания - впитывая, словно губка, чужие?
- Удивительно отвратительная ночь, чтобы проливать кровь. - даже поднимаясь с края фонтана, моя случайная знакомая умудрялась не шуршать складками, - Порой мне кажется, что даже луна уже не совсем такая, как раньше. До новых встреч, Сириус.
- Может, хотя бы имя? - очень устало уточнил я, поднимая на нее взгляд.
- Виктория. - существо аккуратно повело плечами.
Виктория. Имя победы. Последнее слово, прозвучавшее в нашей нечаянной беседе.
Последнее слово остается за победителем ли?
-
-
21.02.2014 в 19:16-
-
22.02.2014 в 21:05Очень рада, что получается интересно. С:
-
-
22.02.2014 в 21:08