Напиваться можно тремя путями.
Первый. В компании. Значит, будет шумно, бодро и наверняка с потасовками. Мой любимый тип. Этого из меня не смогли вытрясти даже в "Обсидиане".
Второй. В одиночестве. Это мы тоже проходили. Похабное времяпровождение. Ведет к тоскливым думам, слабоадекватным поступкам и навешивает общий флер безысходности. Терпеть не могу бухать в одиночестве.
Я поболтала ногами, глядя, как мой спутник попинывает пустой гроб.
И есть третий путь. Это пить вместе с кем-то одним. И я пока не видела худшего вида попоек.
Да. Я ненавижу пить вместе с кем-то.
- Мне кажется, тебе надо выпить. - я уперлась руками в колени, с убийственной серьезностью кибер-хирурга глядя на собеседника.
- Выпить. - эхом повторил шакал и очень, очень нехорошо улыбнулся.
Я где-то такую улыбку уже видела. Как там? Гляжу в тебя как в зеркало, да?
Напиться с кем-то, так чертовски похожим на себя любимую - за четвертый путь вполне сойдет.
- Статья тридцать восьмая. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. - поразительно раздельно для своего состояния зачитала я.
Повисла пауза. Я медленно подняла взгляд на Болтона. Еще пару секунд тишина продержалась, но потом, кажется, нас прорвало почти одновременно.
Просто пальцем в небо, видит Бог-из-Машины! Понятия не имею о содержании уголовного кодекса северян, тем забавнее было попасть именно в эту статью, с которой проблемы (в понимании общества) как у моего собутыльника, так и у меня самой были в прошлом, когда я действительно была "обсидиан"овцем.
Сейчас-то у меня нет таких проблем. Я просто причиняю вред, а мне просто за это платят. Весьма удобно устроилась, на самом деле.
Откровенно говоря, причинять вред я должна была и прямо сейчас, но работодатель заявил, что пока что мне нужно просто быть наготове, а когда и куда нестись, мне сообщат. Что ж, оплату мы обговорили заранее, планов на жизнь у меня особо не было (мороженое в родном городке точняк не переведется, а Мирт без него не помрет), а общество нового знакомого подонка меня весьма радовало. Ну, и собака у него классная.
Утерев заслезившиеся от смеха глаза (они у меня вообще весьма часто и охотно слезятся с памятных пор, падлы), я еще некоторое время посозерцала книгу в своих руках.
- Так не пойдет! - обвиняюще указав объектом чтения на шакала, пояснила я, - Ты ж эта, епта... Закона служитель. Давал каким-нибудь богиням правосудия...
Я почесала в затылке.
- Этсамое. Клятвы, блять, точно. Да. Так что кодекс ты, наверное, наизусть знаешь?
Болтон осклабился:
- Особенно тридцать восьмую статью.
Я невольно прыснула. Понимаю, что выгляжу по-идиотски, но я уже пьяна и крута, круче только вареные яйца. Вот прямо так.
- Тогда нет смысла. Я умываю руки. - диван протестующе скрипнул, когда я не совсем четко, но совсем уверенно с него поднялась.
Качнулась всего разок, чего паниковать-то, блин?
- А ты. - размахивая несчастным томиком, объявила я, - Пока подбери другую книгу. Чтобы, значит, честно было, а то как эти, ёмана... Тьфу, пизданутые.
Кажется, мы самую малость перестарались. Мне уже случалось выбираться к похабным северянам, но совсем ненадолго и, в общем-то, скорее в гости, чем по делу. Никогда не думала, что отходосы могут так серьезно перекрывать. Так что какое-то время я бессовестно просрала (не буквально) на то, чтобы пополоскать собственную морду в раковине с холодной водой. Едрит-бодрит! Во всяком случае, это лучше, чем когда мысли путаются. А так в голове хорошо и пусто.
И свежо-то как, чтоб меня проводкой перетянуло!
Когда я выскочила из ванной обратно, на ходу натирая влажные щеки рукавом, я натолкнулась (буквально) на болтоновского пса. Теон не слишком внятно рыкнул, но вроде откусывать никакую часть меня не собрался.
И, знаете (кем бы вы ни были), меня что-то такой волной благодушия ка-ак накрыло! В технократских городах почти не осталось животных. Либо еще более жуткие модификанты или мутанты, либо механические. Один хуй - убогота и тленище. А тут! Настоящий! Северянский! Волкодав! Эти твари славятся тем, что способны сломать в любой точке металлический лом. Причем одним щелчком челюстей. Причем даже не по лому, а просто клацнув зубами.
Такие они страшные мудаки, да.
Но, как я уже говорила, меня пес привел в невероятный восторг еще при самой первой встрече. Но конкретно пострадать за свою невъебенность ему предстояло сейчас.
Вот прямо здесь и сейчас!
- А ну-ка, иди сюда! - мы с Теоном, растерянно пытающимся улизнуть, почти провальсировали обратно в комнату.
Где я наконец-таки его отловила и как следует зачесала, приговаривая при этом невесть откуда взявшуюся мантру "шобака-шобака-шобака!".
"Шобака", кажется, так офигела от происходящего, что в очередной раз упустила возможность отхватить мне одну из сочных ляжек. Ну и сам виноват, пес эдакий!
Подняв взгляд от старательно зачесываемой собаки, я, все еще приговаривающая заветное словцо, обозначающее для Теона, что он все-таки "шобака", я заметила, что Болтон на меня смотрит с даже более сложными щщами, чем его волкодав.
Нет, ну извините! Вас тут много, а дама пьяна, и всего одна.
- Что? - отпустив зачесанное животное, сумрачно уточнила я, - Слишком много внимания одной собаке? Сейчас устроим.
Улыбнувшись на редкость пакостно (а чтобы знать, что я улыбаюсь именно так, мне даже не нужно было видеть себя со стороны), я подошла поближе. Но мне очень не понравилась мысль, что так я заставляю сидящего на диване смотреть на меня снизу вверх, поэтому я решила не разводить трепа далее, а, собственно, от слов к делу, вот так сразу.
Я не очень была уверена, что именно надо приговаривать, когда зачесываешь этого ублюдочного полицейского, поэтому на всякий случай говорила что-то однозначно угарное, но совершенно неразборчивое. И без того лохматый шакал спустя какое-то время (видимо, ушедшее на осмысление) легонько отпихнул меня книгой.
- На, пизданутая. Читай. - он призадумался, почесывая щеку, - Страница двадцать восьмая, допустим. Строка тринадцатая.
Болтон закатил глаза.
- Дура, вверх ногами книгу держишь.
- А что, есть какая-то разница? - ворчливо уточнила я, с ногами забираясь в полюбившийся угол дивана, - Этого ты, между прочим, не указал...
Я зашуршала страницами, пофыркивая от поднимающейся в воздух пыли. Найдя искомую страницу, ткнула пальцем в верхнюю строку и повела вниз, отсчитывая нужное количество.
Стихи, отметила какая-то часть разума, кто бы мог подумать - стихи...
- Женщина, не говори мне, что считать ты тоже не умеешь!
Чихнув так, что чуть не выронила книгу, я на не менее сложных щщах, чем сам Болтон минуту назад, подняла голову и озвучила:
- "B конце концов, убийство есть убийство.".
Утро - сука еще более безжалостная, чем гравитация.
С огромным трудом разлепив глаза, я вскинула уши, пытаясь понять сразу несколько вещей.
Вопросы типа "кто я?", "что я?" отметались сразу, "где я?" осознался быстро, а вот "что меня разбудило?" оказался посложнее. Потом я услышала звук закрывшейся двери. Я уже собралась дернуться, как вдруг поняла, что мне на диване лежится вполне себе так тепло и уютно не без причины. Причина размеренно дышала и не собиралась просыпаться от такой фигни, как звук открывающейся и закрывающейся входной двери.
Виски нещадно болели, как будто мне с обеих сторон по гвоздю забили. По два. Гвоздя. Но я все-таки очень умная женщина, могу сложить два и два... гвоздя... блять, при чем здесь стройматериалы?!
Я вообще к тому, что если такой рациональный мудак, как Болтон, не проснулся, значит, подобный звук в норме. Собаки не слышно тоже, так что склонна допустить, что...
Собака взяла и ушла?
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
Хрен бы с ним. Опасности нет, так что нахуй напрягаться? У меня тут очень раннее утро и мне в меру удобно лежится. Кстати, а, собственно, хуле мы лежим в обнимку?
Прищурившись, я скосила взгляд. Ан нет, толстовка на месте, прочие комплектующие тоже. Значит, моя гордость может не страдать, на чтении некой неизвестной классики и очередной добавки алкоголя все и закончилось. Коммуникатор тоже не звонил, я бы от такого точно проснулась. Шакал просыпаться тоже не торопился, с чего я сделала вывод, что и мне подрываться и куда-то нестись вовсе не обязательно.
Так что, сладко-сладко зевнув, я немножко поерзала, пристраиваясь поудобнее, прижалась щекой к мирно спящему и тоже притихла.
Заебись. Жить можно.
Первый. В компании. Значит, будет шумно, бодро и наверняка с потасовками. Мой любимый тип. Этого из меня не смогли вытрясти даже в "Обсидиане".
Второй. В одиночестве. Это мы тоже проходили. Похабное времяпровождение. Ведет к тоскливым думам, слабоадекватным поступкам и навешивает общий флер безысходности. Терпеть не могу бухать в одиночестве.
Я поболтала ногами, глядя, как мой спутник попинывает пустой гроб.
И есть третий путь. Это пить вместе с кем-то одним. И я пока не видела худшего вида попоек.
Да. Я ненавижу пить вместе с кем-то.
- Мне кажется, тебе надо выпить. - я уперлась руками в колени, с убийственной серьезностью кибер-хирурга глядя на собеседника.
- Выпить. - эхом повторил шакал и очень, очень нехорошо улыбнулся.
Я где-то такую улыбку уже видела. Как там? Гляжу в тебя как в зеркало, да?
Напиться с кем-то, так чертовски похожим на себя любимую - за четвертый путь вполне сойдет.
- Статья тридцать восьмая. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. - поразительно раздельно для своего состояния зачитала я.
Повисла пауза. Я медленно подняла взгляд на Болтона. Еще пару секунд тишина продержалась, но потом, кажется, нас прорвало почти одновременно.
Просто пальцем в небо, видит Бог-из-Машины! Понятия не имею о содержании уголовного кодекса северян, тем забавнее было попасть именно в эту статью, с которой проблемы (в понимании общества) как у моего собутыльника, так и у меня самой были в прошлом, когда я действительно была "обсидиан"овцем.
Сейчас-то у меня нет таких проблем. Я просто причиняю вред, а мне просто за это платят. Весьма удобно устроилась, на самом деле.
Откровенно говоря, причинять вред я должна была и прямо сейчас, но работодатель заявил, что пока что мне нужно просто быть наготове, а когда и куда нестись, мне сообщат. Что ж, оплату мы обговорили заранее, планов на жизнь у меня особо не было (мороженое в родном городке точняк не переведется, а Мирт без него не помрет), а общество нового знакомого подонка меня весьма радовало. Ну, и собака у него классная.
Утерев заслезившиеся от смеха глаза (они у меня вообще весьма часто и охотно слезятся с памятных пор, падлы), я еще некоторое время посозерцала книгу в своих руках.
- Так не пойдет! - обвиняюще указав объектом чтения на шакала, пояснила я, - Ты ж эта, епта... Закона служитель. Давал каким-нибудь богиням правосудия...
Я почесала в затылке.
- Этсамое. Клятвы, блять, точно. Да. Так что кодекс ты, наверное, наизусть знаешь?
Болтон осклабился:
- Особенно тридцать восьмую статью.
Я невольно прыснула. Понимаю, что выгляжу по-идиотски, но я уже пьяна и крута, круче только вареные яйца. Вот прямо так.
- Тогда нет смысла. Я умываю руки. - диван протестующе скрипнул, когда я не совсем четко, но совсем уверенно с него поднялась.
Качнулась всего разок, чего паниковать-то, блин?
- А ты. - размахивая несчастным томиком, объявила я, - Пока подбери другую книгу. Чтобы, значит, честно было, а то как эти, ёмана... Тьфу, пизданутые.
Кажется, мы самую малость перестарались. Мне уже случалось выбираться к похабным северянам, но совсем ненадолго и, в общем-то, скорее в гости, чем по делу. Никогда не думала, что отходосы могут так серьезно перекрывать. Так что какое-то время я бессовестно просрала (не буквально) на то, чтобы пополоскать собственную морду в раковине с холодной водой. Едрит-бодрит! Во всяком случае, это лучше, чем когда мысли путаются. А так в голове хорошо и пусто.
И свежо-то как, чтоб меня проводкой перетянуло!
Когда я выскочила из ванной обратно, на ходу натирая влажные щеки рукавом, я натолкнулась (буквально) на болтоновского пса. Теон не слишком внятно рыкнул, но вроде откусывать никакую часть меня не собрался.
И, знаете (кем бы вы ни были), меня что-то такой волной благодушия ка-ак накрыло! В технократских городах почти не осталось животных. Либо еще более жуткие модификанты или мутанты, либо механические. Один хуй - убогота и тленище. А тут! Настоящий! Северянский! Волкодав! Эти твари славятся тем, что способны сломать в любой точке металлический лом. Причем одним щелчком челюстей. Причем даже не по лому, а просто клацнув зубами.
Такие они страшные мудаки, да.
Но, как я уже говорила, меня пес привел в невероятный восторг еще при самой первой встрече. Но конкретно пострадать за свою невъебенность ему предстояло сейчас.
Вот прямо здесь и сейчас!
- А ну-ка, иди сюда! - мы с Теоном, растерянно пытающимся улизнуть, почти провальсировали обратно в комнату.
Где я наконец-таки его отловила и как следует зачесала, приговаривая при этом невесть откуда взявшуюся мантру "шобака-шобака-шобака!".
"Шобака", кажется, так офигела от происходящего, что в очередной раз упустила возможность отхватить мне одну из сочных ляжек. Ну и сам виноват, пес эдакий!
Подняв взгляд от старательно зачесываемой собаки, я, все еще приговаривающая заветное словцо, обозначающее для Теона, что он все-таки "шобака", я заметила, что Болтон на меня смотрит с даже более сложными щщами, чем его волкодав.
Нет, ну извините! Вас тут много, а дама пьяна, и всего одна.
- Что? - отпустив зачесанное животное, сумрачно уточнила я, - Слишком много внимания одной собаке? Сейчас устроим.
Улыбнувшись на редкость пакостно (а чтобы знать, что я улыбаюсь именно так, мне даже не нужно было видеть себя со стороны), я подошла поближе. Но мне очень не понравилась мысль, что так я заставляю сидящего на диване смотреть на меня снизу вверх, поэтому я решила не разводить трепа далее, а, собственно, от слов к делу, вот так сразу.
Я не очень была уверена, что именно надо приговаривать, когда зачесываешь этого ублюдочного полицейского, поэтому на всякий случай говорила что-то однозначно угарное, но совершенно неразборчивое. И без того лохматый шакал спустя какое-то время (видимо, ушедшее на осмысление) легонько отпихнул меня книгой.
- На, пизданутая. Читай. - он призадумался, почесывая щеку, - Страница двадцать восьмая, допустим. Строка тринадцатая.
Болтон закатил глаза.
- Дура, вверх ногами книгу держишь.
- А что, есть какая-то разница? - ворчливо уточнила я, с ногами забираясь в полюбившийся угол дивана, - Этого ты, между прочим, не указал...
Я зашуршала страницами, пофыркивая от поднимающейся в воздух пыли. Найдя искомую страницу, ткнула пальцем в верхнюю строку и повела вниз, отсчитывая нужное количество.
Стихи, отметила какая-то часть разума, кто бы мог подумать - стихи...
- Женщина, не говори мне, что считать ты тоже не умеешь!
Чихнув так, что чуть не выронила книгу, я на не менее сложных щщах, чем сам Болтон минуту назад, подняла голову и озвучила:
- "B конце концов, убийство есть убийство.".
Утро - сука еще более безжалостная, чем гравитация.
С огромным трудом разлепив глаза, я вскинула уши, пытаясь понять сразу несколько вещей.
Вопросы типа "кто я?", "что я?" отметались сразу, "где я?" осознался быстро, а вот "что меня разбудило?" оказался посложнее. Потом я услышала звук закрывшейся двери. Я уже собралась дернуться, как вдруг поняла, что мне на диване лежится вполне себе так тепло и уютно не без причины. Причина размеренно дышала и не собиралась просыпаться от такой фигни, как звук открывающейся и закрывающейся входной двери.
Виски нещадно болели, как будто мне с обеих сторон по гвоздю забили. По два. Гвоздя. Но я все-таки очень умная женщина, могу сложить два и два... гвоздя... блять, при чем здесь стройматериалы?!
Я вообще к тому, что если такой рациональный мудак, как Болтон, не проснулся, значит, подобный звук в норме. Собаки не слышно тоже, так что склонна допустить, что...
Собака взяла и ушла?
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
Хрен бы с ним. Опасности нет, так что нахуй напрягаться? У меня тут очень раннее утро и мне в меру удобно лежится. Кстати, а, собственно, хуле мы лежим в обнимку?
Прищурившись, я скосила взгляд. Ан нет, толстовка на месте, прочие комплектующие тоже. Значит, моя гордость может не страдать, на чтении некой неизвестной классики и очередной добавки алкоголя все и закончилось. Коммуникатор тоже не звонил, я бы от такого точно проснулась. Шакал просыпаться тоже не торопился, с чего я сделала вывод, что и мне подрываться и куда-то нестись вовсе не обязательно.
Так что, сладко-сладко зевнув, я немножко поерзала, пристраиваясь поудобнее, прижалась щекой к мирно спящему и тоже притихла.
Заебись. Жить можно.