- Пожалуйста, будьте впредь осторожнее. - я улыбнулся почтенной старушке.
Та улыбнулась в ответ, в который раз рассыпаясь в благодарностях. Это каждый раз заставляет меня испытывать ужасную неловкость.
Лучшая благодарность - это когда гримаса боли или маска усталости уступают место улыбке, приходящей вместе с улучшением самочувствия. Этого правда достаточно для скромного служителя Лунной Инору, чтобы почувствовать себя счастливым.
Я на своем месте. Делаю свою работу.
Распрощавшись с женщиной, я направился обратно к храму. Следовало еще заглянуть на задний двор, убедиться, что все в порядке. Место в тени под широко раскинувшей тонкие ветви яблоней мне показалось наилучшим. Черный лис старательно колол дрова. Мой же извечный спутник, Коори, составлял ему компанию, лежа неподалеку. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что эти двое неплохо ладят и находят определенное удовольствие в компании друг друга.
Я прикрыл глаза, приваливаясь плечом к яблоне. От нагретого за жаркий день ствола исходило ласковое тепло живой природы.
На самом же деле лисы пребывали в состоянии обоюдной неприязни. Не берусь судить о силе зависшего между ними чувства, но я определенно чувствую разлитое подобно горячему воздуху напряжение. Думаю, мой компаньон просто не доверяет Пророку и подчеркнуто следит за его действиями.
Последний, кстати, решил задержаться в храме. Как только смог стоять на ногах, сразу же стал совершать дерзкие для его состояния попытки приносить пользу. Не стану спорить, с делами стало справляться легче, потому как всю работу я делаю сам, иногда - мне помогает мой ученик. Но все же...
Все же - компания изгнанника меня тяготила. Я ни за что не стану прогонять его, но мне было неуютно даже просто от осознания, что он находится где-то поблизости. Возможно, именно чувствуя этот мой настрой, Коори так сильно невзлюбил Пророка?
Это очень, очень стыдно. А самое главное, это недостойно служителя Инору. Милосердная, я знаю, что ты смотришь на меня. И смею лишь надеяться, что взгляд твой не полнится укоризной.
Потому что я видел, как лис преклонял колени перед твоим алтарем. Потому что сейчас на благо твоего храма трудится изгой всего королевства. Возможно, Инору, ты сможешь спасти его, сможешь помочь там, где мои руки - бессильны? Раны Пророка не физические, ранена его душа. И лишь ему да богам известно, какие из ран зарубцевались, а какие - кровоточат и поныне.
- Хикару.
Он напрочь игнорирует имя моего рода. Обращение иное, нежели родовое, считается в лучшем случае неуважительным, но мне трудно было винить наследника Курокадзэ. Так что я даже не собирался его поправлять. Я открыл глаза и посмотрел на лицо собеседника, хранящее красноречивые отметины, проходящие аккурат через глаза.
Выглядел Пророк неожиданно плохо. Шерсть на лице была влажной от испарины, периодически он прикусывал губу, борясь то ли с сомнениями, то ли с болью. Серые глаза, иногда почти неощутимо меняющие цвет, были затуманены.
- Хикару. - повторил Курокадзэ несколько более требовательно, даже поймал меня за рукав.
Мне кажется, что черный лис иногда "потерянный" не только в иносказательном смысле. Он будто бы действительно порой теряет меня из виду, зовет, словно заблудившийся в чужих краях путник знакомого, почудившегося в толпе. Что же ты видишь, изгнанник?
Я смотрел, и никак не мог ухватить из вереницы образов один, нужный. Перед мысленным взором то и дело всплывал лес, дыхание начинало сбиваться, и что-то внутри сжималось, леденея. Я слышал голос Синомори, я слышал тихий, на грани слышимости, рык чудовища позади меня. Но кто из нас слышал его на самом деле?
Закатное солнце отмеряет последние мгновения на каменных часах во дворе. Дадут ли тебе шанс, заблудший огонек?
- Я слышу тебя. Я здесь. - ровным голосом произнес я, - Рэн, ты слышишь меня?
Тонкие губы изгоя дрогнули. Его взгляд был направлен немного левее меня, когда лис поднял взгляд обратно от травы.
- Хикару, скажи мне. - сипло, словно бы у него пересохло в горле, спросил Курокадзэ, - Как дорого ты готов заплатить за свой покой?
- Что... - я невольно подался немного назад, но хватка пальцев Пророка на моем рукаве окрепла, удержав меня на месте, - О чем ты?
- Ты готов пожертвовать чужой жизнью ради блаженной безмятежности, целитель? - очень быстро, словно влекомый неустойчивым горячечным бредом, заговорил мой собеседник.
- Рэн. - я поймал Курокадзэ за запястье, решительно встряхнул, - Объяснись.
Коори мягко ткнулся пушистым боком в мое бедро, вероятно, поддерживая.
- В лесу. - глухо отозвался Рэн, на мгновение прикрыв глаза, - В лесу вот-вот погибнет юная девушка. Если мы поспешим, мы сможем ее спасти. Но тогда ты потеряешь остатки покоя, за которые цеплялся все эти годы. Если ты отвернешься от нуждающейся, то останешься здесь, в этом храме. Но смерть породит кляксу в ровном строе письмен времени. Тьма...
Он сглотнул.
- Смерть одной повлечет за собой кровавую волну.
Я понимал, что сейчас происходит что-то неправильное, страшное. То, из-за чего все так избегают последнего из когда-то сильного рода Курокадзэ. Сейчас он принес в мою жизнь что-то, что разрушит ее до основания.
Я должен всего лишь решиться.
Мной овладел странный ступор.
- Хикару Синомори, служитель Серебряной Инору, прозванной Милосердной.
Упоминание Лунной подействовало лучше пощечины. Я когда-нибудь потом пожалею о том, что сделаю, но остаточный титул нездорово усмехающийся мечник договаривал уже на ходу, увлекаемый мной в сторону леса.
Ветки хлестали по лицу, перед глазами все плыло от слез. Позади слышались голоса, и мне все чудилось - вот-вот сейчас догонят!
Это все не может происходить на самом деле!
Я зацепилась за что-то ногой, с тихим писком завалившись в траву. Если это - всего лишь дурной сон, то почему я никак не проснусь?!
Перед глазами возникло залитое кровью лицо старшего брата, кровавая каша, соединяющая две половины того, что когда-то было моим слугой и защитником. К горлу подкатил комок то ли тошноты, то ли из-за того, что очень хотелось плакать.
Невозможно, невообразимо, как унизительно и ужасно! Вот только вернусь домой, расскажу все отцу, он найдет виновных, мы отомстим за брата...
Я неловко поднялась, подгоняемая сердцебиением и голосами позади. Та небольшая разница, что была между мной и двумя моими преследователями, постепенно таяла.
Жалко всхлипнув, я утерла грязным, пахнущим землей и кровью, рукавом лицо, сделала пару шагов, снова навернулась. Опять поднялась, чувствуя острую боль в руке - кажется, что-то впилось в нее при повторном падении. Рассматривать времени не было, да и нельзя. А то вдруг там что-то страшное, а я...
Я против воли скосила взгляд и тихо заскулила, прижимая уши к голове. Надо торопиться! Но эти ёкаи, надо думать, теперь меня в любом случае найдут... По запаху крови.
Лес никак не желал собираться в единую картину. Стволы разъезжались, обманывая ощущения, но я чувствовал - скоро пройдет. Я то и дело касался рукояти висящего на поясе меча. Это, конечно, не мой меч, но тоже довольно таки неплохой. Мне хватит. Существа, преследующие девчонку, не ощущались особенно сильными.
Я справлюсь. Хоть какая-то польза же должна быть от этих изувеченных глаз?!
Опоздали?! А что - если мы опоздали?! Дурные мысли не давали мне покоя, пока я изо всех сил торопился за Рэном. Странно было осознавать, что этот потерянный в закоулках собственного разума лис сейчас был нашим единственным проводником, но я был готов следовать даже за Пророком, если это действительно могло спасти чью-то жизнь.
Ты готов пожертвовать чужой жизнью ради блаженной безмятежности, целитель?
Я все-таки прогневал тебя, Серебряная Инору? И ты позволяешь сбыться Знаку, увиденному моей матерью.
Подумать только, я избегал этого так долго... По позвоночнику пробежал холодок - а что, если этот мой покой уже стоил кому-то жизни? Ведь рядом не было сумрачного ясновидца, который мог бы об этом рассказать. В горле разом пересохло.
Другие боги, наверное, смеются надо мной, Инору, пока ты печально качаешь головой, глядя на своего нерадивого последователя.
Что-то тяжелое с рыком приземлилось мне на спину. Я взвизгнула; несмотря на падение, у меня было время сообразить, что это - все.
Это конец.
Мир вокруг внезапно стал очень четким и ясным, собравшись в единую картину.
Девчонка успела выбежать аккурат навстречу нам, когда один из ёкаев спрыгнул на нее с дерева. Кошка тонко, пронзительно взвизгнула, заваливаясь вперед под тяжестью напавшего.
Два шага.
Я видел, что его когти успели разодрать спину несчастной, но не видел, насколько сильно.
Шаг.
Лезвие запело, рванувшись из ножен в воздух.
Опоздали!
Коори зарычал, вздыбив шерсть на загривке и распушив хвост. Он стоял впереди меня и чуть в стороне, явно собираясь меня защищать.
Я нахмурился, произнося фразу. Будь я хоть трижды всего лишь целителем, я по-прежнему жрец. И чтобы отпугнуть нечистое создание, мне не нужно быть опытным оммёдзи.
Мой четвероногий компаньон припал к земле, прижав уши к голове. Напавший на девчонку монстр покачнулся, отвлекшись от своей жертвы...
А в следующий момент его голова отправилась в свободный полет. Пророк застыл, вскинув длинные уши. Медленно, очень осторожно направился в сторону, не сводя взгляда с уже совсем темная чащи впереди.
Я же подобрался поближе, чтобы осмотреть девочку. Маленькая кошка тихо и очень жалобно плакала, судорожно сжимая пальцами высокую траву. Спина ее выглядела действительно плохо, но это было тем, с чем я вполне могу справиться.
- В сторону! - вдруг рявкнул Пророк.
Я послушно дернулся в сторону, утягивая за собой и девочку, тихо охнувшую от боли. Маленькая, я бы рад сделать это аккуратнее...
Тварь оказалась без меры подвижной. Лезвие каждый раз почти достигало тощего тела. Каждый раз - но только почти. Ёкай шипел, показывая ряд острых, как бритва, зубов.
- Дефчшшёёнка нашша! - он попытался ударом хвоста сбить меня с ног.
Безуспешно.
Времени в обрез. Я чувствую дыхание Темной Стороны, ползущее к нам из леса. Это надо заканчивать.
---
- Ей не становится лучше. - тихо произнес я.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что сейчас черный лис склонился над спасенной, недовольно хмурясь. Рэн не позволил второму ёкаю коснуться девочки, но вышло кое-что намного хуже возможной раны.
Я снова болезненно отчетливо увидел силуэт нависшего над нами монстра. Увидел, как отбрасывающее блики лезвие рассекает его пополам. Увидел, как нижняя половина тела преследователя медленно заваливается, заливая кровью кошку, лежащую на моих коленях.
По спине прокатилась волна дрожи, когда я вспомнил, как она тогда закричала.
С тихим звяком склянка вылетела из моей руки и разбилась.
- Отравленная кровь... - протянул Курокадзэ, - Как...
- Несправедливо. - почти прошептал я, - Мы же успели...
Девочка так и не приходила в себя. Она лежала на животе, волосы рыжевато-русого цвета падали на лицо, закрывая глаза. Мне был виден только приоткрытый рот.
Она очень тяжело дышала. Ее молодое, сильное сердце билось, разгоняя скверну по сосудам. Сердце хотело жить - и убивало свою хозяйку.
Я присел перед наследницей Судзуки, вернувшись к прерванному занятию - как будто бы промывание раны еще могло что-то дать. Но я просто не мог сидеть, сложа руки, и смотреть, как этот котенок постепенно угасает.
- Как же так... мы ведь в храме... - отрицание - нормальная реакция на ужасные события.
- Хикару. - Пророк привычно сначала позвал меня, лишь потом заговорив, - Чудеса происходят для тех, кто не может справиться сам.
- О чем ты? - мой голос сорвался, - Я ничего не могу сделать с ядом Темной Стороны! Да я его и не видел никогда раньше! Я понятия не имею, как это можно вылечить...
И даже моя хваленая магия здесь совершенно бессильна.
Рэн молчал так долго, что я успел решить, будто бы он вообще больше не заговорит. Но он снова подал голос:
- Два года назад ты дал обещание.
Я чуть не взвыл. Подумать только! Ребенок умирает, а он пытается напомнить мне о ёкай знает каком обещании! Наверняка ведь еще и душу напоследок разбередит, ненормальный.
- А теперь делаешь вид, будто бы тебя это все совсем не касается. Вы, хвостатые, конечно, вообще мастера лгать, но такие обещания обычно чего-то стоят, а?
Прекрасно! Теперь он еще и забыл мое имя. Тем не менее, я хранил гордое молчание, продолжая подрагивающими от злости руками обрабатывать раны кошки.
Коори низко, глухо зарычал, и сейчас его рык ни разу не был похож на лисий. Он поднялся из угла, в котором лежал, и направился к нам. Остановился передо мной, глядя на меня исподлобья своими прозрачно-голубыми, очень холодными глазами, за которые когда-то и получил от меня свое имя. Коори. "Лед".
Некоторое время мы смотрели друг на друга, и во взгляде извечного моего компаньона мне чудилось неодобрение. Потом он легонько пихнул меня когтистой лапкой. Заметив мое непонимание, лис повторил этот жест, куда более настойчиво. Я, сам не зная почему, послушно отодвинулся.
Происходящее выходило за границы моего понимания. Что происходит? Выходит, Курокадзэ говорил с Коори? Но какое обещание могло дать животное?..
Жи... животное. Если Коори простое животное.
Еще раз глухо взрыкнув, серебряный лис отвернулся от меня, теперь внимательно глядя на лежащую на футоне девочку. Выглядела она еще хуже - дыхание стало медленнее, обрывистее, каждый вдох явно давался ей с трудом, пауза после каждого выдоха заставляла испуганно замирать - неужели все?
А потом Коори склонился к ней, убирая носом волосы с ее лица, и я окончательно перестал идентифицировать происходящее. Поэтому когда фигуру четвероногого моего приятеля заволокло дымкой, я был уже близок к тому, чтобы лишиться чувств.
А над кошкой тем временем нависал уже не четвероногий зверь, а очень худой и высокий девятихвостый.
- К-китсунэ. - промямлил я, прикрывая рукой рот, как будто попытался не дать больше никаким словам вырваться на волю.
- О да. - негромко согласился со мной ёкай, расплываясь в весьма острозубой улыбке, - Он самый.
Он склонился еще ниже к девочке, медленно провел языком по ране на ее спине.
У Рэна такое лицо стало, отстраненно заметил я, будто бы сейчас его вывернет наизнанку.
- Ты что делаешь, отродье? - глухо уточнил Курокадзэ.
- Я? - на мгновение приподняв лицо от кошачьей спины, уточнил демон, - Я - исправляю вашу ошибку, герои недоделанные.
Та улыбнулась в ответ, в который раз рассыпаясь в благодарностях. Это каждый раз заставляет меня испытывать ужасную неловкость.
Лучшая благодарность - это когда гримаса боли или маска усталости уступают место улыбке, приходящей вместе с улучшением самочувствия. Этого правда достаточно для скромного служителя Лунной Инору, чтобы почувствовать себя счастливым.
Я на своем месте. Делаю свою работу.
Распрощавшись с женщиной, я направился обратно к храму. Следовало еще заглянуть на задний двор, убедиться, что все в порядке. Место в тени под широко раскинувшей тонкие ветви яблоней мне показалось наилучшим. Черный лис старательно колол дрова. Мой же извечный спутник, Коори, составлял ему компанию, лежа неподалеку. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что эти двое неплохо ладят и находят определенное удовольствие в компании друг друга.
Я прикрыл глаза, приваливаясь плечом к яблоне. От нагретого за жаркий день ствола исходило ласковое тепло живой природы.
На самом же деле лисы пребывали в состоянии обоюдной неприязни. Не берусь судить о силе зависшего между ними чувства, но я определенно чувствую разлитое подобно горячему воздуху напряжение. Думаю, мой компаньон просто не доверяет Пророку и подчеркнуто следит за его действиями.
Последний, кстати, решил задержаться в храме. Как только смог стоять на ногах, сразу же стал совершать дерзкие для его состояния попытки приносить пользу. Не стану спорить, с делами стало справляться легче, потому как всю работу я делаю сам, иногда - мне помогает мой ученик. Но все же...
Все же - компания изгнанника меня тяготила. Я ни за что не стану прогонять его, но мне было неуютно даже просто от осознания, что он находится где-то поблизости. Возможно, именно чувствуя этот мой настрой, Коори так сильно невзлюбил Пророка?
Это очень, очень стыдно. А самое главное, это недостойно служителя Инору. Милосердная, я знаю, что ты смотришь на меня. И смею лишь надеяться, что взгляд твой не полнится укоризной.
Потому что я видел, как лис преклонял колени перед твоим алтарем. Потому что сейчас на благо твоего храма трудится изгой всего королевства. Возможно, Инору, ты сможешь спасти его, сможешь помочь там, где мои руки - бессильны? Раны Пророка не физические, ранена его душа. И лишь ему да богам известно, какие из ран зарубцевались, а какие - кровоточат и поныне.
- Хикару.
Он напрочь игнорирует имя моего рода. Обращение иное, нежели родовое, считается в лучшем случае неуважительным, но мне трудно было винить наследника Курокадзэ. Так что я даже не собирался его поправлять. Я открыл глаза и посмотрел на лицо собеседника, хранящее красноречивые отметины, проходящие аккурат через глаза.
Выглядел Пророк неожиданно плохо. Шерсть на лице была влажной от испарины, периодически он прикусывал губу, борясь то ли с сомнениями, то ли с болью. Серые глаза, иногда почти неощутимо меняющие цвет, были затуманены.
- Хикару. - повторил Курокадзэ несколько более требовательно, даже поймал меня за рукав.
Мне кажется, что черный лис иногда "потерянный" не только в иносказательном смысле. Он будто бы действительно порой теряет меня из виду, зовет, словно заблудившийся в чужих краях путник знакомого, почудившегося в толпе. Что же ты видишь, изгнанник?
Я смотрел, и никак не мог ухватить из вереницы образов один, нужный. Перед мысленным взором то и дело всплывал лес, дыхание начинало сбиваться, и что-то внутри сжималось, леденея. Я слышал голос Синомори, я слышал тихий, на грани слышимости, рык чудовища позади меня. Но кто из нас слышал его на самом деле?
Закатное солнце отмеряет последние мгновения на каменных часах во дворе. Дадут ли тебе шанс, заблудший огонек?
- Я слышу тебя. Я здесь. - ровным голосом произнес я, - Рэн, ты слышишь меня?
Тонкие губы изгоя дрогнули. Его взгляд был направлен немного левее меня, когда лис поднял взгляд обратно от травы.
- Хикару, скажи мне. - сипло, словно бы у него пересохло в горле, спросил Курокадзэ, - Как дорого ты готов заплатить за свой покой?
- Что... - я невольно подался немного назад, но хватка пальцев Пророка на моем рукаве окрепла, удержав меня на месте, - О чем ты?
- Ты готов пожертвовать чужой жизнью ради блаженной безмятежности, целитель? - очень быстро, словно влекомый неустойчивым горячечным бредом, заговорил мой собеседник.
- Рэн. - я поймал Курокадзэ за запястье, решительно встряхнул, - Объяснись.
Коори мягко ткнулся пушистым боком в мое бедро, вероятно, поддерживая.
- В лесу. - глухо отозвался Рэн, на мгновение прикрыв глаза, - В лесу вот-вот погибнет юная девушка. Если мы поспешим, мы сможем ее спасти. Но тогда ты потеряешь остатки покоя, за которые цеплялся все эти годы. Если ты отвернешься от нуждающейся, то останешься здесь, в этом храме. Но смерть породит кляксу в ровном строе письмен времени. Тьма...
Он сглотнул.
- Смерть одной повлечет за собой кровавую волну.
Я понимал, что сейчас происходит что-то неправильное, страшное. То, из-за чего все так избегают последнего из когда-то сильного рода Курокадзэ. Сейчас он принес в мою жизнь что-то, что разрушит ее до основания.
Я должен всего лишь решиться.
Мной овладел странный ступор.
- Хикару Синомори, служитель Серебряной Инору, прозванной Милосердной.
Упоминание Лунной подействовало лучше пощечины. Я когда-нибудь потом пожалею о том, что сделаю, но остаточный титул нездорово усмехающийся мечник договаривал уже на ходу, увлекаемый мной в сторону леса.
Ветки хлестали по лицу, перед глазами все плыло от слез. Позади слышались голоса, и мне все чудилось - вот-вот сейчас догонят!
Это все не может происходить на самом деле!
Я зацепилась за что-то ногой, с тихим писком завалившись в траву. Если это - всего лишь дурной сон, то почему я никак не проснусь?!
Перед глазами возникло залитое кровью лицо старшего брата, кровавая каша, соединяющая две половины того, что когда-то было моим слугой и защитником. К горлу подкатил комок то ли тошноты, то ли из-за того, что очень хотелось плакать.
Невозможно, невообразимо, как унизительно и ужасно! Вот только вернусь домой, расскажу все отцу, он найдет виновных, мы отомстим за брата...
Я неловко поднялась, подгоняемая сердцебиением и голосами позади. Та небольшая разница, что была между мной и двумя моими преследователями, постепенно таяла.
Жалко всхлипнув, я утерла грязным, пахнущим землей и кровью, рукавом лицо, сделала пару шагов, снова навернулась. Опять поднялась, чувствуя острую боль в руке - кажется, что-то впилось в нее при повторном падении. Рассматривать времени не было, да и нельзя. А то вдруг там что-то страшное, а я...
Я против воли скосила взгляд и тихо заскулила, прижимая уши к голове. Надо торопиться! Но эти ёкаи, надо думать, теперь меня в любом случае найдут... По запаху крови.
Лес никак не желал собираться в единую картину. Стволы разъезжались, обманывая ощущения, но я чувствовал - скоро пройдет. Я то и дело касался рукояти висящего на поясе меча. Это, конечно, не мой меч, но тоже довольно таки неплохой. Мне хватит. Существа, преследующие девчонку, не ощущались особенно сильными.
Я справлюсь. Хоть какая-то польза же должна быть от этих изувеченных глаз?!
Опоздали?! А что - если мы опоздали?! Дурные мысли не давали мне покоя, пока я изо всех сил торопился за Рэном. Странно было осознавать, что этот потерянный в закоулках собственного разума лис сейчас был нашим единственным проводником, но я был готов следовать даже за Пророком, если это действительно могло спасти чью-то жизнь.
Ты готов пожертвовать чужой жизнью ради блаженной безмятежности, целитель?
Я все-таки прогневал тебя, Серебряная Инору? И ты позволяешь сбыться Знаку, увиденному моей матерью.
Подумать только, я избегал этого так долго... По позвоночнику пробежал холодок - а что, если этот мой покой уже стоил кому-то жизни? Ведь рядом не было сумрачного ясновидца, который мог бы об этом рассказать. В горле разом пересохло.
Другие боги, наверное, смеются надо мной, Инору, пока ты печально качаешь головой, глядя на своего нерадивого последователя.
Что-то тяжелое с рыком приземлилось мне на спину. Я взвизгнула; несмотря на падение, у меня было время сообразить, что это - все.
Это конец.
Мир вокруг внезапно стал очень четким и ясным, собравшись в единую картину.
Девчонка успела выбежать аккурат навстречу нам, когда один из ёкаев спрыгнул на нее с дерева. Кошка тонко, пронзительно взвизгнула, заваливаясь вперед под тяжестью напавшего.
Два шага.
Я видел, что его когти успели разодрать спину несчастной, но не видел, насколько сильно.
Шаг.
Лезвие запело, рванувшись из ножен в воздух.
Опоздали!
Коори зарычал, вздыбив шерсть на загривке и распушив хвост. Он стоял впереди меня и чуть в стороне, явно собираясь меня защищать.
Я нахмурился, произнося фразу. Будь я хоть трижды всего лишь целителем, я по-прежнему жрец. И чтобы отпугнуть нечистое создание, мне не нужно быть опытным оммёдзи.
Мой четвероногий компаньон припал к земле, прижав уши к голове. Напавший на девчонку монстр покачнулся, отвлекшись от своей жертвы...
А в следующий момент его голова отправилась в свободный полет. Пророк застыл, вскинув длинные уши. Медленно, очень осторожно направился в сторону, не сводя взгляда с уже совсем темная чащи впереди.
Я же подобрался поближе, чтобы осмотреть девочку. Маленькая кошка тихо и очень жалобно плакала, судорожно сжимая пальцами высокую траву. Спина ее выглядела действительно плохо, но это было тем, с чем я вполне могу справиться.
- В сторону! - вдруг рявкнул Пророк.
Я послушно дернулся в сторону, утягивая за собой и девочку, тихо охнувшую от боли. Маленькая, я бы рад сделать это аккуратнее...
Тварь оказалась без меры подвижной. Лезвие каждый раз почти достигало тощего тела. Каждый раз - но только почти. Ёкай шипел, показывая ряд острых, как бритва, зубов.
- Дефчшшёёнка нашша! - он попытался ударом хвоста сбить меня с ног.
Безуспешно.
Времени в обрез. Я чувствую дыхание Темной Стороны, ползущее к нам из леса. Это надо заканчивать.
---
- Ей не становится лучше. - тихо произнес я.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что сейчас черный лис склонился над спасенной, недовольно хмурясь. Рэн не позволил второму ёкаю коснуться девочки, но вышло кое-что намного хуже возможной раны.
Я снова болезненно отчетливо увидел силуэт нависшего над нами монстра. Увидел, как отбрасывающее блики лезвие рассекает его пополам. Увидел, как нижняя половина тела преследователя медленно заваливается, заливая кровью кошку, лежащую на моих коленях.
По спине прокатилась волна дрожи, когда я вспомнил, как она тогда закричала.
С тихим звяком склянка вылетела из моей руки и разбилась.
- Отравленная кровь... - протянул Курокадзэ, - Как...
- Несправедливо. - почти прошептал я, - Мы же успели...
Девочка так и не приходила в себя. Она лежала на животе, волосы рыжевато-русого цвета падали на лицо, закрывая глаза. Мне был виден только приоткрытый рот.
Она очень тяжело дышала. Ее молодое, сильное сердце билось, разгоняя скверну по сосудам. Сердце хотело жить - и убивало свою хозяйку.
Я присел перед наследницей Судзуки, вернувшись к прерванному занятию - как будто бы промывание раны еще могло что-то дать. Но я просто не мог сидеть, сложа руки, и смотреть, как этот котенок постепенно угасает.
- Как же так... мы ведь в храме... - отрицание - нормальная реакция на ужасные события.
- Хикару. - Пророк привычно сначала позвал меня, лишь потом заговорив, - Чудеса происходят для тех, кто не может справиться сам.
- О чем ты? - мой голос сорвался, - Я ничего не могу сделать с ядом Темной Стороны! Да я его и не видел никогда раньше! Я понятия не имею, как это можно вылечить...
И даже моя хваленая магия здесь совершенно бессильна.
Рэн молчал так долго, что я успел решить, будто бы он вообще больше не заговорит. Но он снова подал голос:
- Два года назад ты дал обещание.
Я чуть не взвыл. Подумать только! Ребенок умирает, а он пытается напомнить мне о ёкай знает каком обещании! Наверняка ведь еще и душу напоследок разбередит, ненормальный.
- А теперь делаешь вид, будто бы тебя это все совсем не касается. Вы, хвостатые, конечно, вообще мастера лгать, но такие обещания обычно чего-то стоят, а?
Прекрасно! Теперь он еще и забыл мое имя. Тем не менее, я хранил гордое молчание, продолжая подрагивающими от злости руками обрабатывать раны кошки.
Коори низко, глухо зарычал, и сейчас его рык ни разу не был похож на лисий. Он поднялся из угла, в котором лежал, и направился к нам. Остановился передо мной, глядя на меня исподлобья своими прозрачно-голубыми, очень холодными глазами, за которые когда-то и получил от меня свое имя. Коори. "Лед".
Некоторое время мы смотрели друг на друга, и во взгляде извечного моего компаньона мне чудилось неодобрение. Потом он легонько пихнул меня когтистой лапкой. Заметив мое непонимание, лис повторил этот жест, куда более настойчиво. Я, сам не зная почему, послушно отодвинулся.
Происходящее выходило за границы моего понимания. Что происходит? Выходит, Курокадзэ говорил с Коори? Но какое обещание могло дать животное?..
Жи... животное. Если Коори простое животное.
Еще раз глухо взрыкнув, серебряный лис отвернулся от меня, теперь внимательно глядя на лежащую на футоне девочку. Выглядела она еще хуже - дыхание стало медленнее, обрывистее, каждый вдох явно давался ей с трудом, пауза после каждого выдоха заставляла испуганно замирать - неужели все?
А потом Коори склонился к ней, убирая носом волосы с ее лица, и я окончательно перестал идентифицировать происходящее. Поэтому когда фигуру четвероногого моего приятеля заволокло дымкой, я был уже близок к тому, чтобы лишиться чувств.
А над кошкой тем временем нависал уже не четвероногий зверь, а очень худой и высокий девятихвостый.
- К-китсунэ. - промямлил я, прикрывая рукой рот, как будто попытался не дать больше никаким словам вырваться на волю.
- О да. - негромко согласился со мной ёкай, расплываясь в весьма острозубой улыбке, - Он самый.
Он склонился еще ниже к девочке, медленно провел языком по ране на ее спине.
У Рэна такое лицо стало, отстраненно заметил я, будто бы сейчас его вывернет наизнанку.
- Ты что делаешь, отродье? - глухо уточнил Курокадзэ.
- Я? - на мгновение приподняв лицо от кошачьей спины, уточнил демон, - Я - исправляю вашу ошибку, герои недоделанные.