С самого момента моего пробуждения...я не могу сказать "с самого утра", потому как не уверен, во сколько проснулся. Итак. С самого момента моего пробуждения в голове звучала песня. Прежде я её не слышал, но она показалась мне очень синей. Нота легко становилась за нотой, и мотив теперь крепко-накрепко записан. Не знаю, хорошей ли идеей было делать запись на обоях, но дело уже сделано. Я намереваюсь довести песню до ума, и подарить её Николь. Но это намерение отходит на второй план, так как сегодня я дарю Николь и её матушке цветы. За цветами, собственно, я и иду.
Мерседес, в магазин которой я заглянул вчера, отнеслась к моей просьбе о приготовлении букетов благосклонно. Цветы, вероятнее всего, уже ждут. У меня порой возникают проблемы с точным временем, потому меня позвали не ко времени, а просто к обеду. Со стороны семьи Николь это – очень предусмотрительно, я ценю такого рода заботу. Потому было бы хорошо добежать до цветочницы ещё до того, как расплывчатое время обеда настанет.
От размышлений и развязывания шнурков меня отвлёк щелчок. Так нарушает тишину только замок двери в родительскую комнату. Я, если быть честным, считаю её комнатой Холли, но домашний порядок требует.
- Ты идёшь в гости к Николь?
Тушканчик выглянула на меня из-за чуть приоткрывшейся двери, и перебинтованной рукой убрала с личика волосы. Говорила девушка очень тихо, так что я больше угадывал смысл её слов. В ответ на мой кивок Блю улыбнулась и вознамерилась было прошептать мне что-то ещё. Но её перебил громкий, по чёткости соотносимый с дикторским, голос:
- Ты куда направился, мудак?
Из моей комнаты показался Нейтан. Лохматый волк глядел на меня сонно и недовольно, и он явно игнорировал таившийся в изгибе моих бровей намёк.
- Я тебе рубашку погладил.
В качестве подтверждения своих слов он помахал вешалкой. Я глядел в светлые честные глаза Нейтана и почти что сожалел о том, что сейчас произойдёт. По крайней мере, я старался не улыбаться.
- Нейтан, - тоненько пискнула почти что вышедшая в коридор Холли. – Ты...выругался?
Для того, чтобы передать глубину эмоций, что отразились в тех самых светлых честных глазах, не хватит слов даже у меня. Повесив вешалку с рубашкой на ручку двери, Нейтан удалился. С моей стороны было видно, что он уселся под окном и, сокрушённо мотнув головой, закрыл лицо руками.
Мерседес, в магазин которой я заглянул вчера, отнеслась к моей просьбе о приготовлении букетов благосклонно. Цветы, вероятнее всего, уже ждут. У меня порой возникают проблемы с точным временем, потому меня позвали не ко времени, а просто к обеду. Со стороны семьи Николь это – очень предусмотрительно, я ценю такого рода заботу. Потому было бы хорошо добежать до цветочницы ещё до того, как расплывчатое время обеда настанет.
От размышлений и развязывания шнурков меня отвлёк щелчок. Так нарушает тишину только замок двери в родительскую комнату. Я, если быть честным, считаю её комнатой Холли, но домашний порядок требует.
- Ты идёшь в гости к Николь?
Тушканчик выглянула на меня из-за чуть приоткрывшейся двери, и перебинтованной рукой убрала с личика волосы. Говорила девушка очень тихо, так что я больше угадывал смысл её слов. В ответ на мой кивок Блю улыбнулась и вознамерилась было прошептать мне что-то ещё. Но её перебил громкий, по чёткости соотносимый с дикторским, голос:
- Ты куда направился, мудак?
Из моей комнаты показался Нейтан. Лохматый волк глядел на меня сонно и недовольно, и он явно игнорировал таившийся в изгибе моих бровей намёк.
- Я тебе рубашку погладил.
В качестве подтверждения своих слов он помахал вешалкой. Я глядел в светлые честные глаза Нейтана и почти что сожалел о том, что сейчас произойдёт. По крайней мере, я старался не улыбаться.
- Нейтан, - тоненько пискнула почти что вышедшая в коридор Холли. – Ты...выругался?
Для того, чтобы передать глубину эмоций, что отразились в тех самых светлых честных глазах, не хватит слов даже у меня. Повесив вешалку с рубашкой на ручку двери, Нейтан удалился. С моей стороны было видно, что он уселся под окном и, сокрушённо мотнув головой, закрыл лицо руками.