(соавторское)

Меня, бывает, накрывает, когда я у кого-то в гостях или...ну, короче, там, где есть кровать. Или диван. Или кресло. Или несколько табуретов. Короче говоря, там, где есть возможность уложить меня отдохнуть. Я имею ввиду бытовой, терапевтический отдых. А не «отдых» в общеизвестном мрачном, решительно безысходном смысле.
Так вот! Я на тему мест «лёжки» задумался не просто так. Условия моего возвращения к состоянию боевой готовности просты и незамысловаты: горизонтально (желательно, конечно, лицом вверх!) уложить, отсыпать целительных пилюль...не «люлей», а именно «пилюль», и дать мирно уснуть. И вот где бы я не забывался в волшебном сне, всё было не то. Ну, говорят же вроде «дома и стены лечат»?
Хотя, меня лечат не столько стены.
Сегодня Мист со мной провозился сравнительно долго. Обычно-то я в такие моменты смирный и к борьбе не расположенный, милостиво позволяю себе помочь. А сегодня дрался как зверь, как медведь среднего веса! Ну, или хотя бы пытался отмахиваться.
Понимаете, мне сегодня - ну кровь из носа! – надо было выйти на работу в продлёнку. Я обещал спиногрызикам, что буду. У нас с Шарлоттой там пара конфиденциальных вопросов, кои надо порешать в скорейшем времени. А тут – такое... Я бы добрёл до школы. Честно! Сам бы добрёл! И смену отсидел, просто без излишних геройств. Понимаете?
А вот этот законченный поэт в моё положение входить отказался. Заборол в результате, уложил отдыхать. Вот я, стало быть, лежу и отдыхаю. И думы думаю по мере возможности.
Возможности, в свою очередь, не особо много. Мист меня знает лучше, чем...лучше, чем... достойное сравнение не найдено. Короче говоря, он меня знает. Потому сейчас лежит рядом и гладит меня по голове. Это чтобы я побыстрее уснул (будто бы лекарств на то не хватило). И я, не в силах шевелиться или хотя бы трындеть, покорно засыпаю.
Бывает, я так за день измотаюсь, что сил нет даже спать. Просто хлопаю глазами и ворочаюсь неистово. Стараюсь, конечно, не мешать ближнему своему, но! Но Мист всё равно просыпается. По голове меня гладит. Иногда колыбельные поёт. Но-о это уже совсем в критических случаях.
Мне нравится. Честно. Мне приятно. Мне очень важно знать, что кому-то есть до меня дело. Да и ладно «знать»! Чувствовать. Мист рядом, он заботится обо мне. Мой друг – единственный, думаю, на кого я могу положиться. Он никогда меня не подведёт. Никогда не бросит. Ну, в плане, не оставит в одиночестве.
Я чуть повернул голову, столкнулся с Мистом носом. Кот шумно выдохнул мне в щёку и зажмурился. Опустил руку, которой гладил меня по голове, мне на плечо и замер.
Про «не оставит» я, конечно, погорячился. Мист не бросит меня, только если снова не станет «слушать». Что творится в этой странной кошачьей голове? – Не знаю. Знаю лишь то, что он спустя пару минут встанет и уйдёт записывать. Будет сидеть час или два. Или всю ночь. Или ещё больше, доведя показатели времени до безумия, а состояние собственных дел – до абсурда! Но не записать то, что «слышится» нельзя ни-как.
Я это понимаю. Меня же хлебом не корми – дай погеройствовать! А без геройств жизнь – не жизнь. Потому-то я и не буду собирать последние силы, выкарабкиваться из дрёмы и просить побыть со мной ещё немного. Ну, пока я совсем не усну.
Ничего, не гордый, переживу. То есть нет, я – гордый! Но переживу. Я уже почти сплю. Мне уютно и хорошо. Вот проснусь я утром, а на кухне бездыханное тело нашего гения. И какой-нибудь шедевр, изложенный на салфетках и скатерти мелким неразборчивым почерком. Думаете, я шучу? А я не шучу! У нас в шкафу таких скатертей свёрнуто штук семь. Или больше.
Звука закрывания двери я не услышал. Сперва мне, наивному парню, подумалось, будто бы это так здорово сработал механизм замка. Но нет, дело оказалось не в этом. Дверь просто не закрывалась.
Это я понял не потому, что так заинтересовался таинственным исчезновением до боли знакомого (и чер-ртовски громкого!) щелчка. Дело всё в том, что спустя некоторое время...некоторое, некоторое время, рядом со мной снова оказался кто-то. С учётом того, что в квартире нас живёт всего трое, для раскрытия инкогнито «кого-то» быть гением дедукции совсем не обязательно. Но я на всякий случай удивился.
- Мист сказал, чтобы я с тобой побыла. Пока ты не уснёшь.
Возмутительно! В смысле, возмутительно не то, что ко мне пришла Холли. Совсем даже наоборот, я очень рад. Возмутительно то, что этот слуга искусства не «попросил», а именно «сказал». Это разве дело? Непременно ему всё выскажу! Или даже на дуэль вызову! На скрипичных, скажем, смычках. Но завтра. А пока меня снова гладят по голове. Живу. В плане, засыпаю. Всё хорошо.

@темы: соавторское, все хорошо, Нейтан, Холли, Небельштадт, Северный материк, Мист

---

Вообще, день рождения в принципе хороший повод хорошенько накатить. Но сейчас желание залиться возникало не только по этой причине.
Едва я успела пережить животрепещущую историю с, не побоюсь этого слова, насильным переодеванием меня в платье, как в мой самый этот день рожденья мне подарили внушительных размеров букет. И развели дебаты по поводу того, что я, мол, красивая.
Ну. Вернее, дебаты развела я. На самом деле, мне просто надоело. Я не знаю, что это за исконно считаемое ослиным, а не кошачьим, упрямство овладело Мистом, но мы вот уже какое-то время сидели в комнате отдельно ото всех и увлеченно спорили.
И как тут без алкоголя, кто мне объяснит?
Хотя, честно говоря, мне кажется, что на мою лохматую голову спиртового процента уже хватило. Не уверена, когда пьян, вообще редко это хорошо осознаешь, но мне так начинало казаться... стакана два назад. Вроде. Или все-таки три?
В общем, я чувствовала себя в меру вредной, не в меру нетрезвой и очень не желающей сдаваться.
Кот, впрочем, в упрямстве мне ни капли не уступал. Ох-уж-эти-творческие-личности. А ведь, казалось бы, за десять лет совместного обучения могла бы и заметить, и привыкнуть. Но нет, удивляюсь, как будто в первый раз, вот честное, мать его, слово.
Я вздохнула. Подалась вперед на койке, опуская руку на плечо сидящего на полу Миста:
- Ну все, серьезно, хватит. Ты же понимаешь, что тебе меня не переубедить. Понимаешь, нет, вредный кот?
Он мог бы сказать, что от вредного кота слышит, но вместо этого усмехнулся и ответил совсем другое:
- Ты же сама любишь говорить: "я художник, я так вижу! и то, что я вижу - красиво!".
Намек был более, чем понятен. Я сдулась, хмуро шевеля ушами.
Мой собеседник чуть пожал плечами и ободряюще погладил мою руку, по неосторожности так и оставленную на его плече.
И тут-то меня и накрыло. Нет, серьезно. Это же очень простой, я бы даже сказала, в меру бытовой такой жест. А мне вдруг стало так не по себе и жутко смутительно, как будто бы я не знаю, что случилось. Я прижала оба уха к голове - сначала левое, потом, еще более неуверенно, правое.
Мне вдруг вспомнилось, что как-то так это описывалось в идиотической книжке для несчастных домохозяек (я такое не читаю, подглядела у одноклассницы, сидящей со мной за одной партой; мне было ОЧЕНЬ скучно). Ну, типа, я вдруг обратила внимание, что лица наши оказались как-то слишком близко (в книжке это было написано еще так по-глупому, что-то вроде: "и лица их в этот момент находились так близко, что попытка заговорить одного из них заставила бы их губы соприкоснуться", уоо, ужас, сопли в сахаре! розовые сопли в сахаре!!), рука у него очень теплая, всякое такое. Спирт в крови забурлил, не иначе. Я почувствовала, как к щекам прилила волна жара. Ладно. Это просто алкоголь в голову ударил, верно? Тут, типа, как с морским прибоем - переждать и все, ага... Ага...
Мист будто бы не замечал вообще никаких моих внутренних терзаний, больше подходящих психически неустойчивой барышне лет эдак четырнадцати (несолидно, блять, несолидно!). Не торопился отворачиваться, не демонстрировал особого дискомфорта от сократившейся дистанции и вообще, на зависть безмятежненько так улыбался.
Я не знаю, почему, но мысль отстраниться мне даже в голову не пришла. Я продолжала молча смотреть на кота, пребывать в ступоре и панически осмыслять происходящее. Взгляд невольно опустился чуть ниже, фиксируясь на улыбке парня. Блин, здорово улыбается, засранец.
Аргх. Интересно, он целуется так же здорово?
И что интересно еще более - тот ли это случай, когда если не рискнешь, всю жизнь потом будешь жалеть? То есть, какие мои годы, конечно же, но мало ли... Мало ли. Вот и... И вот...
Я на мгновение отвела взгляд, чувствуя, что уголки рта дрогнули в каком-то смутном намеке на ответную улыбку. Черт возьми. Не попробуешь - не узнаешь.
Вот, что решила я. Тихо мурлыкнула и чуть подалась вперед...
- Нейтан сказал, что или вы прекращаете пить и торчать отдельно ото всех, или он к вам присоединится! - вещала высунувшаяся из-за приоткрытой двери Холли, - И как вы можете догадаться, мне... Все в порядке?
Она сфокусировала взгляд на нас. Наверное, обратила внимание на идеально круглую форму моих глаз. Или, может, я покраснела так сильно, что видно стало даже через шерсть. Или, может, у моего оппонента в споре улыбка вдруг стала совсем загадочной.
Я не знаю.
- В порядке, разумеется. - отставляя стакан в сторону, отозвался кот, пока я собирала мысли по кускам, - Мы сейчас придем.
Ага, конечно. Сейчас. Только встану с кровати. Подумать только, я чуть было не... Я...
Что.
Я чуть было не - что? Чтооооо?!
Я врала! Высшие силы, как беспардонно я врала! Идеально круглыми мои глаза стали только сейчас. Я торопливо изобразила высшую степень осложнения мировыми думами, прикрыв лицо ладонью. О-хо-хо.
Слов нет. Молчу, стыжусь, трезвею.
- Вот как. - Блю склонила голову набок, глядя на нас, - Это хорошо! Мне бы не хотелось, чтобы все разрешилось так радикально, честное слово - не хотелось. Я же видела, что бывает, когда...
- Да все видели! - хмыкнула я, соскальзывая с кровати.
Это получилось так ловко, да так филигранно, что просто вах и восторг. Видимо, от ужаса действительности я действительно серьезно протрезвела. Опять придется пить. Или нет. Никак не пойму, что в итоге хуже - остаться с трезвой головой в такой момент или накосячить с пьяных глаз еще сильнее?
Одержимая мыслями о насущном, я бодренько вырулила из комнаты... и чьи-то цепкие ручонки прочно ухватились за мое запястье.
- Я ненадолго украду от вас Ред! - возвестила достаточно громко, чтобы ее было слышно на кухне, тушканчик и побуксовала меня в другую сторону.
В комнату, стало быть. Допрос, стало быть. О, высшие силы, храните Королеву! Кажется, чую дуновение прошлых веков, времени революций, заговоров...
- Это что было? Мне же не показалось? - усадив меня на кровать (что-то я по койкам сегодня пошла, аж думать такое стыдно), уточнила девочка.
- Не показалось что? - не очень убедительно отозвалась я.
Для правдоподобного энтузиазменного убеждения собеседницы в каком угодно другом варианте требовалась менее увенчанная проблемами голова. Моя не годилась. Запасную - как назло! - забыла дома!
Поэтому я не стала выбирать менее стремное из зол, гордо промолчав. О, во мне в этот момент просто умирал (или, наоборот, воскресал) воин Восточной Империи, клянусь своим любимым галстуком! Какая выдержка, какой взгляд! Просто мастер ме...
- Па-аверить не могу. - завалившись головой мне на плечо, умильно протянула Блю, глядя на меня снизу вверх, - Нет, серьезно? Кажется, моя очередь сказать: "Оп, еще"...
Мастер меча. Был. И сплыл.
- Прекрати.
Краткость - сестра таланта! И теща гонорара. Так братишка постоянно говорил раньше.
Но дело не в том. Я просто внезапно очень сильно, до отвратительного по-бабски смутилась, отводя взгляд. Недовольно шевельнула ближайшим к собеседнице ухом.
- Не целовались мы, расслабься. Пили и спорили. А потом пришла ты. И все. Конец истории, все счастливы.
- Н-да? - тушканчик прищурилась, - Счастливы?
- Ааааа, видят Высшие Силы, как я сдерживалась! - я сгребла истошно взверещавшую девчонку в охапку, старательно взлохмачивая ей волосы, - Ну, Холли-тролли, ты дождалась!

@темы: Нейтан, Николь, Холли, Северный материк, Мист

---

I'm blue (if I was green I would die)

Я просто лежала и смотрела в окно. За окном было солнечно и, наверное, тепло.
Меня, кажется, била легкая дрожь. Все ночь снова не получалось заснуть, хотя я честно сворачивалась клубком, прислушиваясь к очередному ночному кипешу, происходящему дома у Миста. Здесь можно было не бояться шума.
Только иногда все равно было страшно.
Я, на самом деле, привыкла ночами не спать. Честное слово - привыкла. Дома это случалось чуть ли не постоянно, только вот пропустить школу, чтобы остаться отсыпаться, было совершенно никак нельзя. Да и просто спать где угодно было безопаснее, чем дома. Даже на ночных улицах Небельштадта.
Там хотя бы все честно - ты точно знаешь, что это опасно.
Я тихонечко заныла, потерев уже почти зажившую рану на щеке. Виски абсолютно привычно гудели, будто бы на голову мне надели обруч, который постепенно сжимался. Я вытащила подушку из-под головы и уронила себе на лицо, прижимая обеими руками. Совершенно бесцельно, просто мне показалось, что так станет чуточку легче. Ну... Может, чуточку - и стало. Мысли очень сильно путались, трудно понять.
В дверь раздался стук.
- Я не сплю! - торопливо пихнув подушку на ее законное место, пискнула я.
Когда в комнату зашел Нейт, от недоумения я аж села. И сразу же запищала, потирая свою голову руками. Ну не кружись, не кружись...
Кажется, волк что-то спросил. Я очень попыталась собрать мысли воедино, но с тем же успехом можно было попытаться удержать горсть воды. Наверное. Надо попробовать. Только доберусь до ванной...
- Со мной все хорошо. - примерно осознав вопрос парня, соврала я раньше, чем успела понять, что делаю, - Просто сон плохой приснился.
И зачем-то выдавила улыбку.
Вокруг все бодро плыло, как будто бы весь мир состоял из воска; нереальность происходящего очень сильно на меня давила. Я вдруг поняла, что да, я действительно все это сказала, и сейчас вот Нейтан развернется и уйдет. А я останусь одна, наедине со всем этим восковым кошмаром.
Стало уже не просто страшно.
Я открыла рот и тут же его закрыла. На щеки словно плеснули кипятком. Звать тоже было неловко и...
На какой-то момент комната вдруг стала очень четкой. В голове слегка прояснилось.
- Нейт. - осторожно позвала я, уже видя спину собравшегося уходить из комнаты волка.
Тот, разумеется, обернулся.
Стены немного задрожали, еще чуть-чуть - и снова поплывут. Может, у меня просто жар, я болею и брежу? Это уже не важно, важно - успеть.
- Я... не то сказала. Останься? Пожалуйста. Побудь со мной. Мне страшно... - я бессильно завалилась обратно на подушку, чувствуя себя до ужаса глупо.
Точно брежу.
Зато Нейтан остался. Он аккуратно прикрыл дверь и теперь сидел на краю кровати. От этого уже было немного легче. Честное слово.
Я протянула руки.
Глаза слезились, поэтому выражения лица волка мне видно не было. Только по этой причине, наверное, я и решилась вообще это все сделать. Когда Нейтан осторожно полуприсел-полуприлег рядом со мной, я сразу же уткнулась в него носом, прижимая уши к голове. Действительно, так почему-то намного лучше.
- Не-е-ейтан... - я тихонько вздохнула и, обвивая рукой собеседника за пояс, доверительно сообщила, уже совершенно не соображая, что говорю, - Нейтан. Ты такой хороший... тебе ведь говорили, да?

@темы: Нейтан, Холли, Небельштадт, Северный материк

---

- Сломался. - резюмировал я, для верности попинав транспорт ногой.
- В инструкциях к Д-045-39ал отсутствует пункт "пнуть ногой". - Инди, как всегда, говорила очень холодно; намеренно или нет - другой вопрос.
- А там не рассказывается, как можно его починить, не обладая образованием механика? - я нервно усмехнулся, оглядывая мотоцикл со всех сторон.
Ну во всем хороша серия, кроме вот этого вот беспредела - ломается непредсказуемо и без видимых (обывателю) на то причин.
Инди же безжалостно стала зачитывать те пункты инструкции, в которых не используется большое количество специальных терминов. Мне моментально захотелось завыть. Но я слишком взрослый лис, чтобы позволять себе подобные глупости, поэтому возню с неподатливой техникой я продолжал возню с железным конем.
Да, серия хороша во всем. Кроме одного. У подтипа "ал" сильно изменена вся внутренняя составляющая. Где-то местами поменяли объекты, где-то они слишком модернизированы и узнать их визуально очень трудно. А механика - это... ну... как бы не очень мое. Дать мне компьютер и я переверну мир (не быстро), но как только ко мне попадает неисправная техника, как я совершеннейшим образом теряюсь.
Неловко, честное слово, неловко.
- Инди, тихо.
Девушка послушно сбавила тон, продолжив зачитывать инструкцию (а в ней ой как много знаков) тише.
Издевается, значит.
Я тяжело вздохнул и обернулся на хрупкую фигурку, утянутую в черный комбинезон. Светло-кофейного цвета косички едва достают до резко очерченных плеч. Наши взгляды встретились. Лисица продолжила читать, равнодушно выдерживая мой недовольный вид.
- Инди. Отмена действия "читать инструкцию". - наконец произнес я.
Полный беспощад, абсолютный. Нет, мне не стыдно. Это еще в старых бумажных книгах было, про "Я тебя породил, я тебя и"... гм...
ИИ моментально умолкла, опустив взгляд.
Я присел на мотоцикл. Надо было что-то делать. Вокруг - пустошь как она есть. Со всеми вытекающими вроде почти неработающей связи с остальным материком. Я закатил глаза. Вовремя, чтобы заметить странно быстрое смещение облаков. А потом я заметил, что смещаюсь-то как раз я-а-а-а-а-а!
- Согласно датчикам, уровень физиологической целостности не изменился. - участливо подсказала девушка, садясь на корточки перед прекрасной грудой металлолома, спаянной неизвестными умельцами и мной. Я был "спаян" умельцами более-менее мне лично известными, но готов спорить, что выглядел отнюдь не так круто.
Нет, они еще меня спрашивают: "Почему Девятипалый?"... Хотя, погодите. Никто особо и не спрашивает. Я прикрыл лицо упомянутой рукой, лишенной одного пальца. Ничего, мне не мешает.
- Датчики не показывают психологическое состояние носителя. Твое психологическое состояние в порядке? В порядке? - вопрос она, вероятно, продублировала, проверяя, я уже откинулся или еще только в процессе.
А я что? Я просто ушибся, страдаю и все такое. Думаю, с моим состоянием все в порядке, да.
- В порядке. Отозвано. - выдавил я, чтобы Инди не начала мучительно пытаться достучаться до поисковика. Как я уже говорил, связи - нет.
- Тогда почему ты лежишь? Бессмысленную трату внутренних ресурсов называют "глупостью". С твоим АйКью это нелогично.
- Чтобы делать глупости, не обязательно быть дураком.
- Все дураки делают глупости, но не все дураки, кто их делает? - лисица просто обожала любую информацию интерпретировать по своему усмотрению.
- Именно.
- Для не-дурака ты их делаешь поразительно часто.
Мне, уже поднявшемуся и теперь поднимавшему мотоцикл, захотелось отпустить транспорт и самому тоже завалиться обратно. Но я сильнее своих желаний, потому мотоцикл под моим чутким руководством вновь обрел точку опоры более надежную, чем мои не совсем комплектные лапы.
Глупо обижаться на ИИ, который сам, лично, вот этими самыми некомплектными лапами спрограммировал, верно? Хотя, конечно, я грешу на сбои в коде или неизвестные мне вирусы, ибо порой сие создание выдает совершенно удивительные штуки.
Погруженный в свои околокомпьютерные размышления, я нерасторопно забрался на мотоцикл, кажется, покачивая по привычке хвостом (удивительно, что он еще на месте вообще), и попытался его завести. Все так же, чисто на автопилоте.
- Ты починил транспортное средство, просто его уронив?
- А? - я осознал, что слышу равномерное урчание мотора, - О...
Пошевелил носом задумчиво, потом широко улыбнулся:
- Ну. Я же гений, верно?
Даже если моя ИИ имела другое мнение на этот счет, она ничего не сказала. Голографическая оболочка послушно распалась, переходя в компактный режим голоса в голове наушниках.

@темы: Пустошь, Девятипалый, Технократская вотчина, Инди

---

Семнадцатая небельштадтская школа.

Тогда мы впервые встретились. Это было начало третьей четверти, когда мы только-только вернулись с зимних каникул, приуроченных к празднованию Ночи Рождения Мира.
- Приветствую! - сказала учительница, заходя в класс.
За собой, приобнимая за плечи, она вела невысокую девочку примерно моего возраста. Опущенные закругленные уши, длинный хвост, на котором перед кисточкой была повязана черная ленточка. Девочка глянула на нас, но тут же поспешно опустила глаза. А потом и голову, позволив кремово-золотистым прядям длиннющих волос съехать на лицо, видимо, скрывая оное от публики.
- У нас, как вы видите, пополнение. Данная юная особа перевелась к нам и составит вам компанию в грядущем полугодии. И, надеюсь, в оставшемся времени учебы.
Коего остался всего год, в общем-то.
- Ну, представься. - и легонько встряхнула тушканчика за плечи.
Та словно очнулась ото сна. Повела плечами, отстранилась от учительницы и что-то тихо сказала.
Класс, затихший в ожидании, продолжил траурно молчать. Кто-то на задних рядах безмятежно спал (угадайте, кто).
Тушканчик обвела всех взглядом и, покачав головой, снова уставилась в пол. Совершив над собой дикое усилие, повторила.
В общем, это издевательство над всеми сразу продолжалось еще какое-то время, потом миссис Таймс все же спохватилась и оповестила нас: новоприбывшую зовут Холли Блю.
Как позднее выяснилось, девочка эта более чем не настроена на общение. Ее посадили со мной за одну парту, и какое-то время мы потратили просто на то, чтобы привыкнуть - я к тому, что она абсолютно не жаждет ни помощи, ни общения, а Холли пришлось привыкнуть, что я к этому привыкаю очень медленно.
Такая уж я.
Но она все еще не дает мне покоя. Я не верю, что существо может быть настолько забитым (читай: шарахаться от относительно резких движений, прятаться под стол от внезапного шума) без каких-либо на то причин. Она не признается никогда, в чем дело, но порой приходит в школу... побитая. К сожалению, она не дает как-то помочь себе вообще никому из окружающих, хотя, думаю, обратись Блю хоть к кому-нибудь...
Что у нас, героев не найдется? Мы тут все, как на подбор - герои...
К тому же, Блю совершенно явно почти не спит. Она все время сонная, иногда конкретно так залипает. Порой говорит странные вещи, с которыми некоторым трудно жить. "Сними рубашку", сказала она как-то Ред, введя кошку в ступор на целый день.
Ее замороченный вид неизменно вызывает желание накормить. Путем проб и ошибок выяснилось, что единственное, что можно пропихнуть в тушканчика, не спровоцировав активного сопротивления (и не используя тяжелую артиллерию вроде Нейтана) - это овсяное печенье.

Нейтан по одной из версий значит "подаренный богом". Не знаю, какой бог его подарил этому миру, но он явно знал, что делал. Трудно себе представить более хорошее существо. И он, и его друг Мист, учащийся классом старше.
Пусть Нейта я и знаю гораздо меньше - он к нам перевелся классе в седьмом, но как по мне, в коллективе он прижился очень быстро. Его подход к учебе трудно назвать иначе как "экстремально-студенческий", как, смеясь, сказал мне мой брат после очередной байки про школу. Нейтан часто пропускает уроки, но это нетрудно понять, если знать, сколько всего он умудряется сделать. Он постоянно где-то работает, его можно встретить раз пять за один день в, казалось бы, слишком далеко расположенных друг от друга местах.
А если спросить кого помладше, то его главной заслугой окажется работа в группе продленного дня. Казалось бы, кто возьмет учить детей такого же, по сути, ребенка? Но это только "казалось бы" - желающие поспорить с Нейтаном заканчиваются быстрее, чем бумажные платки у вечно кровоточащей носом Ред (учащейся в одном классе с Мистом). А еще он знает безграничное количество политических анекдотов, из которых приличных я слышала... кажется...
Ни одного?
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам.
Стараясь отвлечься, я продолжила вспоминать, постукивая ручкой по столу.
В прошлом году Нейт пропал. Кроме шуток, его не было в школе что-то около полугода. Я волновалась страшно, но ничего узнать не получалось. Уже осенью он снова вернулся, но наотрез отказался рассказывать хоть что-то. Естественно, он в своем праве, но я надеюсь, что он больше так не исчезнет.
Возвращаясь к теме продленки, этот невообразимый парень умудрился найти общий язык даже с нашим новообретенным бедствием всея семнадцатой школы - малышкой Шарлоттой. Шарлотте всего шесть, и, хотя "проходным возрастом" считается семь лет, ее вполне охотно взяли в первый класс. По незнанию. Потому как эта девочка не просто гений. Она - преступный гений. Со всеми вытекающими.
Но на самом деле, у меня подозрение, что ой как неспроста эти двое общий язык нашли...
После зимы у нас появился новый преподаватель, молодой и оч-чень принципиальный. Мы уже давно не обращали внимания, но он вот докопался до волка, что тот ходит в перчатках. Ну он их и снял. Потом всем показал обожженные когда-то руки. "Фото приветствуется". Кажется, преподавателю было стыдно. Надеюсь, что было стыдно.
А еще Нейтан любит пирожки с клубникой. Ну, это я так, к слову.

Я упоминала Миста. Мист... ну, Мист - это Мист. Он высокий и тощеватый кот (первое время мне казалось, что поправимо, но практика показала обратное), такого забавного цвета, что-то навроде морской пены. Воплощает собой эталонного художника, наверное. В меру задумчивый, не в меру творческий. После него повсюду остаются журавлики или пятна красок (иногда рукава, но рукава - случай особый). Очень добрый, как и Нейт. Хорошо уживается в коллективе, хотя, кажется, близко ни с кем, кроме волка, не общается. Всегда чем-то занят или где-то пропадает - помогает кому-нибудь (а хоть бы и мне) с учебой и не-учебой, собирает вместе с Нейтаном ромашки, чтобы принести их целой охапкой в школу и всем раздавать. Разрисовывает внешние стены школы (именно поэтому наша школа - самая красивая в районе, а то и во всем Небельштадте).
Он удивительный.
А главное - на него всегда можно положиться, хотя по части продолбать учебу он вполне себе мастер (пусть и не практикует столь радикальные способы проникновения на урок, как Нейт - через окно). Ну а еще они с Нейтаном очень трогательно друг о друге заботятся (что впечатляет и без того весьма восприимчивую Ред, но об этом - позже). Как-то раз, помнится, наш девятый класс на одном мероприятии весьма грамотно, так сказать, "уложил" Нейтана "отдохнуть". Несмотря на мои протесты, мальчишки принесли алкоголь и радостно смешивали его с соком. Нейтан, который был не в курсе, подошел и щедро так отпил из стакана прежде, чем я успела что-либо сказать. Посмотрел на стакан и просто завалился. Оставив с ним сопротивляющуюся изо всех сил Холли, я унеслась за Мистом. Уже позже, оттаскивая друга в безопасное место, кот пояснил, что у бедолаги просто абсолютная непереносимость алкоголя.
А еще Мист - поэт. Ну, творческий же, как я уже говорила. И очень любит натертый солью жареный черный хлеб.
Я фыркнула, прижимая ушки к голове. Люблю готовить, особенно для друзей. Потому и запоминаю очень быстро, кто и что любит.

Ред вот, например, ест все. То есть, на самом деле, ее зовут не Ред, Ред - это фамилия. Просто на удивление подходит этому существу и как прозвище. Зовут ее Николь. Или Ник, как она представляется, когда хочет ввести кого-то в заблуждение. В которое именно? Ну, тут дело в том, что Ред (вот видите, приклеилось насмерть!) воплощает собой сплошное гендерное противоречие.
Она тощая, очень высокая полосатая кошка с коротко стрижеными темно-бордовыми волосами. Как она однажды сказала, ей просто подумалось, что раз уж наградила природа такой внешностью, надо использовать это на полную катушку. И класса с восьмого Ник одевается в сплошные белые рубашки(непременно помятые) с галстуками(видели бы вы принты на них!), брюки и прочие атрибуты заигрывающего официоза. В сочетании с потрясающимм нахально-галантным вызывающим поведением это производило и продолжает производить впечатление... на девушек. В этом и заключается вторая часть гендерного парадокса Ред (надо запомнить и запатентовать потом, что ли?) - как только очередная милая школьница в нее влюбляется, котяра дико мотает от нее под любыми предлогами по всей школе. Ибо с ориентацией-то как раз у Николь все хорошо, пусть по ней и не скажешь.
А третья, и самая забавная часть - Ника восхищает сама идея красивых гомосексуальных отношений (даже думать об этом стыдно) между существами мужеского полу.
"Я художник!" орет обычно Ред, "Я так вижу, и то, что я вижу - красиво!". Ну, а ее очередной феномен (высшие силы, эта девушка состоит из феноменов! ...как и все вышеперечисленные) состоит в том, что как только кошка видит что-то из области своего странного увлечения, она бурно пускает кровищу носом. Не специально, разумеется. Но по этой самой причине, например, ей одновременно и дико нравится, и до одури трудно общаться с Мистом и Нейтаном.
Кстати, это удивительно, но она первая и единственная, кажется, действительно умудрилась подружиться с Холли. Вроде бы исключительно за счет упорства и взятия измором. Потому как первое время при виде Ред Блю моментально смывалась (пусть и без торопливых попыток исчезнуть через окно, как при появлении в поле зрения Нейта), потом - шипела и по-разному намекала не трогать. Ну а потом все же привыкла. И теперь иногда ее, вымотавшуюся после трудного дня (или из-за плохого самочувствия), буксует на спине Ред. Ездовая, значит, кошка.
В своем классе, кстати, она староста, как и я.

Я улыбнулась, еще раз поочередно вспомнив лица лучших друзей. Хмыкнула, отпив еще апельсинового сока из стакана. Отчего-то вспомнила недавно прошедшее занятие у мистера Сандерса и, попытавших сдержать смех, фыркнула прямо в стакан.
Тетрадь спаслась лишь чудом. Разобравшись с последствиями локальной трагедии, я снова взялась за ручку.
Домашняя работа.
Сочинение.
Тема: "Почему я люблю свою школу".
Мою школу - семнадцатую школу города Небельштадт, не просто так называют "Лига выдающихся джентльменов"...

@темы: школа №17, Нейтан, Николь, лига выдающихся джентльменов, Холли, Северный материк, Мист, Эйприл

---

(соавторское)

Было немножко страшно. Хотя, нет. Было очень-очень-очень страшно. Просто это нельзя показывать. Если взрослые увидят, что она боится, могут подумать непонятно чего.
Астэ не нравились больницы и детские дома. Всё в них было поломанное и страшно не-домашнее. Неприятно находиться в таком месте, особенно долго. Котёнок искренне полагала, что среди «обжитых», обитаемых мест хуже быть ничего не могло. Оказывается, она ошибалась даже в таких вещах.
Здание суда если не наводило ужас, то очень и очень давило. И не ясно, что хуже: холодная старая (и даже немного пыльная) мебель или те, кто здесь работает. В этом здании Астэ была с самого раннего утра. Её забрала и привезла сюда женщина. Незнакомая, чужая. Все работники службы опеки, что встречались девочке, были как-то одинаково незнакомыми и одинаково чужими. Хотя все они наперебой только о том и говорили, что стараются ей помочь. Говорили об этом так много, часто и одинаково, что даже ни разу не прислушались.
Они все здесь, в здании суда, работали как часовой механизм. Щёлкали, крутились, не обращая внимание на прочее. Говорили заготовленные слова и передавали друг другу заготовленные бумаги. Говорили-говорили о том, что для неё, Астэ, лучше, но даже не покормили. Это как-то неправильно, когда слова (которых ещё и так много!) расходятся с делом.
Всё утро девочка просидела, слушая тиканье своих наручных часов. Это доказывало, что время действительно куда-то идёт, и очень соответствовало «тиканью» механизма здания суда. Ну, и ещё... Часы эти, как и всю одежду, ей подарил Адриан. Подбадривала мысль о том, что каждое слабое щёлканье, что она слышит, приближает конец дня. Адриан говорил, что вечером они смогут вернуться домой. Если с бумагами всё будет в порядке.
Эта незнакомая, чужая женщина говорила иначе. Где-то за час до условленного времени она зашла в комнату и принесла пакет. В пакете лежали контейнер с кусочками жареной рыбы и завёрнутое в бумажное полотенце яблоко. Судя по закрученным в салфетку столовым приборам, это всё было из дома Адриана. Женщина вдруг заговорила, будто бы только из-за передачи вспомнила о присутствии здесь Астэ, и теперь решительно отказывалась давать девочке время на еду. Она говорила, что «вопрос весьма спорный», и ещё много всяких слов разной степени заумности. Но, как поняла онемевшая от волнения девочка, всё сводилось к тому, что какому-то одному родителю ребёнка отдают реже, чем двоим. Могут и вообще не отдать. Тогда Астэ отвезут в детский дом. Есть после таких слов расхотелось совсем.
И вот теперь самое страшное – зал суда. Девочка считала себя достаточно взрослой для того, чтобы без чьей-то подсказки соблюдать все правила. Долгое-долгое время она сидела рядом с женщиной из комитета с непроизносимым названием, шмыгала носом и перебирала кружева на краешке юбки. Слова о том, что её почти что наверняка отвезут в детский дом, не выходили из головы. Очень-очень-очень страшно, но показывать это никак нельзя. Если бы не присутствие Андриана, она бы точно стала искать пути для побега.
Волк сидел за столом шагах в двадцати от них. Каждый раз, когда котёнку удавалось чуть наклониться и выглянуть из-за чужой женщины, она наблюдала за тем, как Адриан медленно и вдумчиво протирает очки. Очки не были какими-то особенно грязными или пыльными, но он их постоянно протирал. Ближе к концу этого ужасного заседания он перехватил взгляд дошедшей почти до отчаяния девочки и слабо, почти незаметно ей улыбнулся. Это очень приободрило и даже отпугнуло цепкие мысли о детском доме. Ждать повторного появления в зале судьи стало не так страшно.

Как только была зачитана та часть бумаги, в которой говорилось о разрешении вернуться домой, Астэ перестала себе напоминать о воспитанности и правилах. Она спрыгнула со своего стула, ловко вывернулась из-под руки незнакомой, чужой женщины, и подбежала к Адриану. Что было дальше, она не помнила. Вроде бы она обняла волка. Наверное даже расплакалась. Кажется, он тоже её обнял. Как они выходили из суда – настоящая загадка.
Уже через пару часов, оказавшись дома, котёнок не могла точно припомнить ничего из событий минувшего утра. Всё было хорошо.

@темы: соавторское, Астэ, Северный материк, Адриан, прошлое

---

Холмс и Ватсон. Зарисовки. Нелегкая жизнь (знать бы, чья).

- Адриан! - от одного того, как она назвала его по имени, волк невольно вздыбил шерсть на загривке.
Почесывая этот самый загривок, он неохотно развернулся к своей начальнице и уставился на нее. Исподлобья.
Кларисса не огорчилась - за несколько лет работы с этим сумрачным гением она привыкла и не к такому. К тому же - и это едва не заставило шерсть на загривке волка застыть иголками - у нее было очень хорошее настроение.
Очень, пустота его побери, хорошее.
- Свет души моей, - вдохновенно начала женщина, расплываясь в самой сладкой из своих улыбок, - А у нас новенький работник. Поздравляю, у тебя будет новый младший инженер.
Проигнорировав то, что это прозвучало как "поздравляю, у вас мальчик", Адриан рассеянно задумался о том, что вот, нарисовался, по идее, очередной несчастный страдалец, который от него, грешного по жизни педанта, сбежит самое лучшее через пару месяцев. Некоторые с трудом выдерживали и первые пару недель, да.
И кому, как не Клариссе, это знать. Чего ж она тогда так радовалась?
Эта мысль не давала архитектору покоя.
- Сейчас я его приведу, познакомитесь. - почти промурчала начальница, - Очаровательный молодой человек, тебе он понравится.
И она удалилась, покачивая по-беличьи огромным хвостом. Холмс приподнял брови, снял очки и стал их задумчиво протирать. Никто, кроме разве что Астэ, не знал, что это - единственный жест, которым мужчина мог выдать свое волнение.
Он не очень часто всерьез волновался, да.
Искоса оглядев тусящих поблизости коллег, волк напрягся еще сильнее, хотя, казалось бы. Поведя ухом, он сдвинул брови.
Но тем временем в помещение вернулась Кларисса. Она вела за собой обычного такого парня, Адриан таких в метро пачками видит. Парень был еж, и был он в шарфе. И что-то безмятежно говорил Клариссе, распутывая шарф прямо на ходу. Обратив внимание на Адриана, парнишка не поторопился увядать улыбкой, он мирно умолк, с интересом глядя на волка.
- Знакомься, Адриан, - улыбаясь так победно, будто бы Холмс проспорил ей месяц работы бесплатно, начала белка, - Это - твой новый подчиненный, Джеймс. Джеймс Ватсон.
Еж протянул руку, улыбнувшись архитектору широко и открыто.
И тут-то волк понял, что все, бритва. Когда он пожал протянутую руку Джеймса, кто-то из коллег сдавленно хихикнул.
Волк прижал уши к голове.
- Высшие силы! Проржитесь уже.
Лучше бы он проиграл месяц бесплатной работы. Из этого он хотя бы придумал бы способ выкрутиться.

Шел третий час горячих споров.
- Ну что ты не понимаешь, что? - Джеймс помотал головой, словно отказываясь верить в то, что его собеседник настолько не силен мозгами, - Холмс, ну это же элементарно! Сечешь?! Э-ЛЕ-МЕН-ТАР-НО!
Адриан передернулся, не зная, от чего больше - от ненавистного слова или от раздавшихся позади смешков.

ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ флэшбек

- Холмс, что вам непонятно из данных на доске?! - преподаватель так стукнул линейкой по столу, что волчонок почти выронил свою.
Поправляя большущие очки, он хмуро ответил:
- У вас в них ошибка.
- Какая ошибка?! - голос старого филина почти сорвался на визг.
Маленький Холмс очень постарался игнорировать тот факт, что уровень шума почти причинял физическую боль. И даже не удержал при себе предположение, что, судя по чудовищному запаху, их уважаемому преподавателю надо сходить ко врачу. Вместо этого он тяжело, очень по-взрослому даже как-то, вздохнул и пояснил:
- Левая сторона фигуры не может быть больше по длине, чем правая, потому что мы рисуем прямоугольный параллелограм.
- Не рисуем, Холмс! - моментально взревел филин, взмахивая крыльями, - Мы ЧЕРТИМ! Что тут неясного? Холмс, высшие силы! Это же Э-ЛЕ-МЕН-ТАР-НО!
Волчонок в этот момент клятвенно пообещал себе, что научится чертить как бог. Или как его заместитель по черчению.


- Что-то случилось? - Астэ подняла взгляд на волка.
Ее названный отец помолчал, но в итоге морозиться не стал, рассеянно улыбнулся и кивнул вперед:
- Видишь того старика на противоположной стороне дороги?
- Вижу. - котенка покивала, от усердия даже ушками закачав.
- Это тот самый господин Элементарно. - Адриан усмехнулся.
Филин тем временем пересек пешеходный переход. Вгляделся в лицо Адриана по-старчески цепкими желтыми глазами и воскликнул:
- Холмс, мальчик мой! Ты ли это?
- Он самый. - волк осклабился, - Давно вас не видел. Как жизнь? Вижу, вы по-прежнему работаете в школе.
- Разумеется. - проскрипела древняя как мир птица, - Разумеется ты видишь, Холмс, это же элементарно! Где еще я мог так уделаться мелом?
Астэ почувствовала, как дернулся Холмс от ненавистного слова. Но на это никак не ответил, только, все еще кривовато улыбаясь, попросил Астэ добежать до ларька за минералкой. Кошка послушно унеслась.
- А кто эта очаровательная юная леди? - поинтересовался преподаватель черчения Небельштадтской школы номер семнадцать, - Родственница?
- Это - моя дочь.
- О, так ты... женился, все-таки. - в голосе филина звучало определенное сомнение в том, что применительно к Холмсу такая опция возможна, - А где же ее мать?
- Нету. - невозмутимо отозвался мужчина - Я ей и папа, и мама.
- С ней же...
- Ничего не случилось. - раньше, чем бывший учитель успеет обеспокоиться и счесть его на редкость опасным психом окончательно и бесповоротно, пояснил архитектор.
Глядя на недоуменное лицо собеседника, волк испытывал сумрачное удовлетворение. Месть готовилась давно, и час ее пробил.
- Мистер Сандерс, - начал Адриан, деловито стряхнув пылинку со своего плеча, - Что же вы? Это ведь О. Че. Вид. Но. Удочерил я ее.
Он перевел взгляд обратно на филина, улыбнувшись до тошнотворного очаровательно.

- Так. - Холмс шлепнул чертеж на стол, - Значит, так, Джеймс, слушай сюда и, ради всего сущего (не ссущего, глухие вы олухи), слушай хотя бы в этот раз ВНИМАТЕЛЬНО. Понял?..
Еж недовольно кивнул; он уже вкусил все прелести работы с архитектором и теперь старательно готовился к худшему.
Адриан вздохнул, привычно поправил очки и принялся объяснять. Он говорил совершенно ровным тоном, абсолютно спокойно показывая, что и как, а главное, почему. Вот только сначала у него встала дыбом шерсть на руках, кои прекрасно было видно из-за закатанных по привычке рукавов. Через какое-то время распушился хвост, что вообще значило скорую кабзду всем окружающим. Если бы окружающие обращали на эти мелочи внимание, разумеется.
Джейми же, как новичку, невнимательность и беспечность относительно прощались. Относительно.
Холмс вдруг замолчал.
Потом медленно развернулся, сложив обе руки в крайне неприличные конструкции и медленно обвел взглядом собранную позади аудиторию, как бы посвящая это великолепие каждому персонально.
- Задолбали! Ты, ты, ты, ты и особенно ты! - он развернулся обратно к ежу, - А ты!..
Еж с сомнением выгнул бровь. Нашел, кого пугать.
- А с тобой мы еще не закончили!
Джеймс выдохнул.

Бодрая мелодия заставила волка вздрогнуть и сбиться с мысли. Он медленно перевел пронзительный (во всех смыслах) взгляд на подчиненного. Ватсон умильно (и немного вызывающе) улыбнулся и выудил из кармана телефон.
- Да?
- Джейми-и-и-и! - раздалось из трубки на уровне ультразвука.
- Солнышко! - тут же воодушевился ежик, - Ты уже проснулась? Надеюсь, все в порядке? Да, я домой как всегда, поищи на завтрак что-нибудь в холодильнике, я...
Он перевел взгляд на Холмса. Дернул обеими ушами сразу, моментально уставившись в стену.
- ...я... оставлял... да. Радость моя, я... э-э-э... перезвоню тебе. Хорошо?

Адриан страдал. Он страдал уже почти с самого начала дня. Его безмолвные страдания продолжались всю их дорогу до объекта, потом до следующей точки, потом обратно до объекта, потом они зашли в магазин на охоту за съестным, но волк все еще страдал, чем медленно, но верно выводил своего спутника.
Джеймс терпел. Он вообще успел себе поклясться, что кто кого на работе изведет - вопрос спорный и глубочайше философский. И пока держался более чем молодцом.
По пути от метро обратно в офис Холмса, мучительно мающегося всю дорогу от неизвестной науке (из известных Ватсону, от медицины более чем далекому) хвори, таки прорвало.
- Стой. - строго сказал волк.
Еж остановился почти по-военному четко.
Холмс подошел, сумрачно глядя на подчиненного сверху вниз (рост и мрачность позволяли). Ватсон как раз хотел спросить, к чему бы это он, собственно, как волк протянул руку.
Поправил торчавший с одной стороны ворот пальто ежа.
- И... все?
- А что еще? - лицо Адриана, деловито выравнивающего воротник ежа, упростилось в разы, прежняя сложность волчьих щщей испарялась визуально заметно.
Сзади кто-то громко прыснул. Холмс замер. Джеймс выглянул из-за его плеча:
- О, Кларисса! Здравствуйте!
Белка кивнула и, похихикивая, унеслась в противоположную сторону.
- Ты про Холмса и Ватсона не в курсе, да? - задумчиво спросил волк.
- Не-а, - отмахнулся парень, - Я страниц двадцать прочитал.
- А потом?
- А потом уснул, и книгу сожрал мамин бульдог. - Ватсон рассмеялся.
Адриану, которому уже плешь проели беседы женской части коллектива про новую киноадаптацию классики и ее нетрадиционные трактовки, смеяться не хотел. Тем более, что смерть книги в зубах бульдога попахивала серьезной драмой.

- Ватсон! - Адриан сгреб со стола чертеж, направившись в сторону младшего инженера, - Слушай, я тут хотел обсудить...
Джеймс дернулся, чуть не свалившись со стула.
- А... я это, ну. Мне отойти надо. Маме позвонить. Привет передать, например. - парень выскочил из-за стола.
- Кому? - тупо уточнил архитектор.
- Что кому? - на мгновение тормознул Ватсон, - А, привет кому... ну, как, кому - бульдогу маминому!
И пулей вылетел за дверь.
Волк старательно заскреб щетину. Он мог бы списать странное поведение Джеймса на разовый неудачный подъем, но это в последнее время стало системой. В чем же, черт возьми, дело-то?
Данных для анализа определенно не хватало, совершенно точно волк что-то упускал. А значит, это тот самый момент, когда от теории стоит переходить сразу к практике. Праздник импровизации!
Найти подчиненного труда не составило - он стоял буквально за углом, действительно ковыряясь в телефоне. Но не было похоже, чтобы он кому-то звонил.
- Эй. - окликнул ежа Холмс.
Тот вздрогнул от неожиданности и сразу же вознамерился слинять. Но от Адриана на самом деле так просто не сбежишь. Он легко отловил упрямца за плечо и слегка впечатал в стену. Так, профилактики ради, чтобы, собственно, неповадно было.
- Какого черта происходит? - сумрачно спросил архитектор.
- Что? - осторожно уточнил еж.
- Все! - выдержка слегка изменила мужчине, остаток реплики он уже глухо прорычал, - Если ты продолжишь так работать, я добьюсь того, чтобы тебя уволили!
Джеймс нахмурился, отводя взгляд.
- Это... это все Кэрри. - он скуксился окончательно, - Заладила со своим "посмотри сериал", "посмотри сериал". "Про вас с Холмсом просто", сказала. Ну я и посмотрел.
Архитектору очень хотелось побиться головой о стену, но было не то время, не то место.
- А потом мне стало лень смотреть, и я стал читать, что пишут. - выпалил Ватсон, которого, кажется, слегка понесло, - И... и...
- Ни слова больше. - очень глухо отозвался Холмс, - Они тут все идиотки. Но черт возьми! Ты на такое купился?!
Джеймс выгнул брови, как бы намекая, что ему было велено не произносить более ни слова.
- Что ты к нему пристал? - раздался позади голос помянутой Кэрри, - Не женат он, не женат, если тебе интересно.
В абсолютной тишине очешуительно громко икнул совершенно теряющий связь с реальностью Ватсон.

Тем же вечером. Адриан сидел на диване и думал. В смысле, думал. Думал настолько явно и напряженно, что его дочурке было неуютно даже просто передвигаться по квартире.
Намерение напиться почти оформилось в воздухе конкретными буквами. Не выдержав, котька подошла к архитектору и потыкала его в колено.
Ответом ей было непонятное бурчание, из которого удалось вычленить только "жениться пора, что ли".

- Даже не думай! - сквозь зубы прошипел еж, проследив направление взгляда Адриана.
Криво лежащий пумпон на шапке ребенка не повод делать такое лицо! И уж тем более не повод пытаться его поправить!
Хотя, конечно, это немного лучше, чем плитка.

Встречаться вне работы - не дело. Так считал Джеймс, а Холмс был склонен с ним согласиться. Тем более, что по планам у него сегодня была прогулка с Астэ, а волк очень не любил пропускать по каким бы то ни было причинам их прогулки. И пусть весь мир подождет.
Но флэшку вернуть все же было надо.
Ватсон мирно стоял у остановки автобуса, трындя по телефону громко и жизнерадостно. Он был настолько увлечен беседой, что не сразу осознал, что именно видит. Когда осознал, скомканно попрощался (его знакомые уже попривыкли к этой новой привычке ежа) и молча сунул телефон в карман.
Потому что прямо к нему направлялся гроза всея офиса, самый сумрачный гений и архизлодейский архитектор... везущий на закорках маленькую девчушку, с радостным видом цепляющуюся за его шею лапками. А самое страшное, что Адриан еще и улыбался.
- Бр-р...
Это было мало похоже на приветствие, но Холмс не жаловался. Настроение у него было прекрасное.
- Привет. Держи. - поковырявшись в кармане одной рукой, волк выудил искомый предмет и протянул флэшку владельцу, - С тобой все хорошо?
- А-ага. - не очень уверенно отозвался Джеймс, беря законно принадлежащую ему вещь, - У меня, эта. Температура, наверное.
- Пить меньше надо. - как-то удивительно беззлобно произнес мужчина, - Бывай.
И удалился, оставив подчиненного гадать, что бы все это могло значить.

- Эта фенечка ужасна.
- Я знаю.
- Сними ее.
- Вот еще.
- Тогда я сниму.
- Да ты с узлом не справишься.
- Ну я отрежу.
- Я тебе сам отрежу.
- Хочешь поспорить, кто кому и что отрежет?
- А хоть бы и. Феньку - не дам.
to be continued...


 

@темы: взгляд со стороны, Джеймс, Астэ, Небельштадт, Северный материк, Холмс и Ватсон, Адриан

---

Развяжи ее запястья.

Она тяжело вздохнула.
Получилось.
Маленькие ручки Куруми крепко прижимали к ее груди тяжелую книгу. Дыхание все еще не выровнялось после длительного и изматывающего путешествия.
Кошка тихо, судорожно потянула носом воздух. Опустила взгляд на фолиант в своих руках и тут же уставилась в сторону. Сердце колотилось как сумасшедшее, словно совершая безумные попытки дотянуться до все еще пахнущей пылью плотной обложки.
До того, что скрывается внутри, в самой сути.
- Куруми.
Голос Сета звучал очень тихо и вымученно, кажется, он прекрасно осознавал, что в этот раз спорить с напарницей так же бессмысленно, как и во всех других случаях. Но он обязан был попытаться.
- Чего тебе? - не поворачиваясь к собеседнику, отозвалась девчонка слегка подрагивающим голосом.
- Ты же знаешь, что мы не можем вмешиваться в чужие судьбы напрямую.
И она развернулась. И, Высшие Силы, как она это сделала! Взметнулась синяя юбка, блеснуло солнце на скользнувших в воздухе каштановых волосах. Темно-орехового цвета глаза полыхнули неподдельным гневом, выглядящим еще более внушительно из-за выступивших на этих же самых глазах слез.
- Это ты не можешь вмешиваться, Сет! Я умею творить чудеса! - она крепко прижала книгу к груди и уже тише добавила, - Я могу все. Он заслужил. Понимаешь?

Я стояла на станции, кажется, сутулясь от усталости. Сумка нещадно натирала плечо, но я, вместо того, чтобы ее поправить, старательно дышала на закоченевшие ладони, пытаясь попутно их друг о друга растереть.
Был очень напряженный день. Мы с Эллисон допоздна засиделись в университете, помогая одной из преподавательниц. Моя сумрачная подруга даже ради такого дела отпросилась с работы. Что бы Веласкес ни говорила, а она очень-очень хорошая.
Сначала мне показалось, что это я дрожу. Потом я поняла, что это сумка. Телефон.
- Ба? - я опустила свободное ухо, слегка встревожившись.
- Загулялась опять. - пожаловалась мне бабушка на меня же, - Не звонишь совсем, заучилась. Домой-то скоро?
- Скоро. - я почувствовала, как невольно расплываюсь в широченной улыбке, - я уже в метро, на пересадке. Сейчас дождусь поезд и там мне уже минут десять-пятнадцать ехать.
- Хорошо... - удовлетворенно выдохнула родственница, - А то я тут тебе пирожки пеку, а они самые вкусные пока не остынут, ты же знаешь.
При одной только мысли о свежей домашней выпечке мой рот наполнился слюной, а живот свело судорогой.
- Знаю, Ба. - мне оставалось только покивать, вглядываясь в темное пятно тоннеля, - Слушай, поезд уже подъезжает. Я скоро буду, не волнуйся. Пока-пока!
Поезд прогрохотал вдоль платформы, поднявшийся ветер радостно встрепал мои волосы, заставив меня, беспомощно запищавшую, быстренько прижать косички к плечам. Я и так похожа на чучело после трудного дня...
Ладно хоть места свободные были. Проскочив в вагон, я тут же присела на самом краю лавки. Люблю крайние места, тогда хоть не настолько плотно окружают малознакомые личности. Сейчас вот моей единственной соседкой была милая серая кошечка в синем платьице и серой курточке поверх. Весна уже очень отчетливо прогоняла зиму, но вечерами все еще было очень холодно. Но заинтересовала меня не столько девочка, сколько книга, которую она держала в руках.
Каюсь, подглядывала. Я знаю, что это нехорошо, да и сама не люблю, когда мне через плечо заглядывают в книги, но ничего не смогла с собой поделать. Фолиант выглядел... странно. Определенно очень старый и заполненный, кажется, вручную, он притягивал мой взгляд, почти гипнотизируя.
Текст я узнала достаточно быстро - это была одна из адаптаций известной истории об одной древней провидице, чьи видения могли бы спасти очень многих, не будь окружающие так глухи.
Соседствующая со мной кошка, кажется, не протестовала. Сидела, болтала ногами, неторопливо перелистывала страницы. Я даже и не заметила, как пролетело время поездки. Откровенно говоря, и выходить-то мне не особенно хотелось. Казалось, что если сейчас уйду - то потеряю что-то очень важное. У меня оставалась одна остановка.
И тут девочка вдруг подняла на меня взгляд. Ее глаза оказались светло-карими, очень ясными - такие, наверное, бывают только у детей.
- Нравится книжка? - негромко спросила она.
Я вздрогнула. Мне стало очень, очень-очень неловко. Значит, все-таки она заметила, что я тоже читаю. Эх, лишь бы не отчитывала, дети всегда это так искренне делают, что становится стыдно вне зависимости от реальности вины.
- Н-нравится. - согласилась я, для надежности кивнув.
А она почему-то улыбнулась. Так, немного самодовольно, немного снисходительно. Или мне показалось? Аж очки захотелось снять и протереть. Слишком странная улыбка для маленькой девочки.
- Тогда держи. - и незнакомка решительно протянула мне предмет обсуждения.
Моя растерянность в этот момент превысила все доступные пределы. Не так часто юные девушки порываются одарить меня книгами. Да и даже если бы...
- А твои ро... - я хотела спросить, не против ли будут ее родители, что она вот так раздаривает свои вещи, но вдруг поняла, что спутников у кошки не было.
Собеседница продолжала смотреть на меня, протягивая книгу. Теперь, кажется, в ее взгляде была насмешка.
- Бери-бери. - сказала она, - Я буду рада, если он останется у тебя. Ты только за ним следи, хорошо? Эту книгу надо беречь. Она старая.
Последняя часть ее реплики была произнесена таким доверительным тоном, что у меня просто не оставалось выхода. Я аккуратно взяла фолиант, оказавшийся довольно тяжелым.
- Я позабочусь об этой книге, обещаю.
- Обещаешь? - сощурилась девочка.
- Обещаю. - немного растерявшись от смены ее эмоций, держала ответ я.
У меня возникло странное ощущение, что в этот момент что-то случилось, но тут, не давая мне толком осмыслить произошедшее, со стуком разошлись двери вагона, и голос диктора объявил мою станцию.
- Пока. - кошечка улыбнулась, зажмурившись и еще поболтав ногами.
- Пока... - растерянно бросила я, уже почти ласточкой выпрыгивая из вагона.
Когда сзади захлопнулись двери, я обернулась. Девочка, вопреки смутным ожиданиям, никуда не пропала. Сидела, сложив руки на коленях, и очень-очень внимательно смотрела на меня. Аж мороз по загривку, вот правда.
Мой взгляд случайно упал на табло часов над тоннелем, и я сдавленно охнула. Ну времени-то уже! Бабушка заждалась меня, наверное...
Плотно прижимая к себе книгу, я побежала по ступеням вверх.

Поезд уже давно несся по темному тоннелю, а она продолжала смотреть в окно. И видела Куруми совсем не бесконечно тянущиеся провода.
Тогда, обессиленно рухнув на колени в высокую траву, она пообещала ему, что все будет хорошо. Что теперь все будет хорошо. Сет встал на позицию наблюдателя, отказавшись участвовать. Но кошка его, как ни странно, не винила.
Те, кто создают миры, действительно очень часто связаны по рукам. А она...
А что она? Она сюда пришла именно для этого. Чудеса творить.
Лишь бы за руки не хватали.
Куруми откинулась на спинку сидения, прикрыв глаза.
Ее работа закончена, дальше она может только надеяться. Она кинула Актеону веревку. Хвататься ли за нее - решать ему.
А Мари решать, потянуть ли его вверх.

@темы: Создатели, Мари, Актеон, Небельштадт, Северный материк

---

Солнце еще высоко.

Перекат. Неловкая попытка сгруппироваться особенно нелепа при падении с кровати. Но цели я достиг - на пару шагов ближе к звонящему телефону.
Видимо, подниматься на ноги придется в любом случае.
Это чудовищно больно, но если очень... ну, пусть не хочется, а именно "надо", то вполне достижимо. Вполне.
Последний вывод я сделал, завалившись плечом на стену. Наша с ней пламенная встреча едва не вытрясла из меня то ли дух, то ли мозги, что, в принципе, было эквивалентно. Еще пара неуверенных шагов, немного по-балетному изящного скольжения ладоней по стеночке, и вот - телефон мой.
- Харкер. - я восхитительно краток.
А главное, на удивление внятно говорю для того, кто мучается последствиями знакомства с особенно буйным оборотнем.
- Прекрасно, что это вы. - голос Эльзы сейчас сработал круче шпильки в ухо, - Как ваши раны?
Это такая восхитительная вежливость, от которой сводит зубы и шерсть на ушах и хвосте встает дыбом. Бодрит гораздо лучше утреннего кофе.
- Лучше, чем я ожидал. - мне пришлось предварительно прочистить горло, чтобы не звучать слишком хрипло.
- Прекрасно. - повторила эта ужасная женщина, - В таком случае вам следует быть в штабе максимум через три часа.
- Или раньше, если я не хочу жертв среди мирного населения... - пробормотал я.
- Что, прошу прощения?
Погодите, я это сказал вслух?
- Или раньше, если я хочу успеть хоть что-то. - страдальчески закатив глаза, поправился я, - Продержишься?
- Разумеется. - от одной мысли о том, какое эта дама сейчас делает лицо, мне стало смертельно кисло, - Не затягивайте.
Гудки.
Я чуть отстранил трубку от лица, переведя на нее почти мечтательный взгляд. Даже, значит, на мгновение рассеянно улыбнулся, прежде чем сообразил, что стою, как распоследний придурок, в трусах и бинтах (причем, кажется, уже основательно окровавленных и требующих замены), и улыбаюсь. При том, что мне надо в таком состоянии (и я не о неполном параде, сие поправимо) добраться до работы.
Твою мать.
Я посмотрел в окно, даже не щурясь на бьющий через стекло не по-весеннему пасмурный свет.
Ну, наверное, на работе-то меня подштопают, это ночью я до целителя не добрался. Спать хотелось отчего-то больше, чем жить, да.
Пожав плечами (понять бы еще, в ответ на что и кому), я потянулся к оставленным на тумбе бинтам.
Труба зовет, Небельштадтский пес. Самое время работать - солнце еще высоко.

@темы: Эльза, Небельштадт, трудо выебудни небельштадтского пса, Северный материк, Энтони

---

Исповедь влюбленного изверга.

Что нам вечность? Просто легкий ветерок в бесконечной мгле космоса, смещающий орбиты, задувающий звездные огни.
Это изменение небесного полотна заметно далеко не всем, хотя казалось бы - вот оно все, прямо перед глазами.
Но не все из тех, кто живет очень, очень долго, любят смотреть вверх.
Я смотрел по сторонам и улыбался. Мне хотелось смеяться, но я уже давно перешагнул черту, после которой позволять себе пошлую истеричность уже как-то не с руки. Несолидно даже.
Подумать только, сколько же времени меня не было.
Я вдохнул воздух полной грудью. Задержал дыхание, потом выдохнул. Очень медленно - мне хотелось заново попробовать на вкус атмосферу моего родного мира. Мое вновь забившееся под влиянием непреклонной Преграды сердце сделало несколько торопливых ударов.
Мысль о том, что совсем скоро я, возможно, увижу не только перерисованный временем город, в котором навсегда осталось мое прошлое, но и дорогие мне лица, причиняла мне боль. Боль, почти физическую, такую, о которой я практически забыл.
Моя жизнь отучила меня чувствовать боль. Так я думал. Я правда, честное слово, думал, что даже память о ней больше не сможет меня ранить.
Позволяю себе опуститься на еще не отогретую солнцем землю.
Легко думать, что не закричишь от боли, пока вражеский клинок далеко. И гораздо труднее, когда он перед твоим лицом, когда замах уже свершен, и остались считанные мгновения до момента, когда сталь рассечет кожу, жадно вгрызаясь в плоть, разбрызгивая кровь в стороны, как чересчур голодный хищник.
Смешно.
Если прижать руку к груди, можно почувствовать, как сердце слабо толкает ребра к ладони. Плоть легко отзывается на прикосновение, даже сквозь одежду ощущаясь пластилином. Можно ломать и сращивать кости, можно менять расположение мышц, с каркасом можно сделать что угодно. Но нет ничего, что позволило бы точно так же, словно глину, преобразовывать душу. В своих научных взысканиях я сталкивался со многими учениями и практиками, мне пришлось пересечь океаны текстов, но нет ничего, что может спасти душу.
Или разум, если, как в моем случае, души уже нет.
Если спросить кого-то, когда именно я потерял душу, то кто-то скажет, что став на тернистый путь изменения плоти. Особо ярые противники ночных хищников укажут на то, что вампиры ее теряют при обращении. Чистокровные, вроде нас, так вообще лишены ее от рождения. Те же, кто по неясным мне причинам возомнил себя защитником прав ущемленных кровопийц, с пеной у рта будут доказывать двум предыдущим группам, что душа у меня могла по-прежнему остаться, пусть и запятнана почище иного трубочиста.
Они ошибутся, все.
Я потерял все очень давно. И душу, и сердце, и свободу. Я променял саму свою сущность на то, чтобы однажды обрести свой смысл.
Я принадлежу ей. Не телом - что ей мое грешное тело? Пахнущее кровью, несущее на себе отпечатки чужих страданий, пережившее сотни и сотни прикосновений чужих рук. Тело - лишь оболочка. Я же вложил в ее прохладные, пахнущие лилиями ладони куда больше.
Если понадобится, я брошу к ее ногам весь мир. Я готов утопить его в крови, возникни у нее такое желание. У единственной женщины, которую я назвал своей женой, не бывает бессмысленных капризов.
Офелия.
Имя-молитва.
Молитва, которую я повторяю вот уже бесконечное количество лет. Это имя стало для меня путеводной звездой, свет которой, подобно сияющей нити, не позволяет мне заблудиться во мраке. Вот уже много-много времени.
С тех самых пор, как ты перестала отзываться. С тех самых пор, как мой безмолвный зов тонет в пустоте.
Ты любила свой народ лишь на йоту меньше, чем ты любила - и, надеюсь, все еще любишь - меня. Твоя любовь оставила на тебе незаживающие шрамы. Твоя любовь почти уничтожила тебя, сожгла тебя дотла.
Всегда сдержанная и осторожная, ты одновременно ничего не умела делать наполовину.
Ты совершила свой подвиг, а я вот уже который век пытаюсь стереть из памяти пугающую невесомость твоего тела в моих неуклюжих руках, ожог, миллиметр за миллиметром поглощающий драгоценные черты твоего лица.
Все это время, все это мое бесконечное отсутствие, все, на что я мог надеяться, о чем думал и о чем просил неизвестно кого - это чтобы ты не проснулась. Чтобы сон, в который мы с тем магом погрузили тебя, спас тебя. Только ради того, чтобы вылечить твои раны, чтобы найти способ стереть оставленные солнцем отметины - только для этого я когда-то ушел.
Я снова вздохнул. Силы, вытянутые Переходом, возвращались, пусть и преступно медленно. Но я ждал столько времени - и не подожду еще немного?
Я держал тебя в руках тогда - умирающую, проваливающуюся в далекий от спасительного бред. Я закрывал тебя от солнца, я вырывал тебя из когтей смерти. Я не мог не верить в то, что и твое имя не сотрется из моей памяти ни под влиянием Переходов, ни под гнетом тех знаний, что мне нужно было отыскать.
Я не мог сдаться.
Я вернулся, Офелия. Очень скоро тебе придет пора проснуться.

@музыка: Poets of the Fall - You Know My Name

@темы: Мастер, Небельштадт, Северный материк

---

"Я не трус, но я боюс"

- Как все прошло? - Рихард поднял на меня взгляд.
Я пожал плечами, сам осознавая, что вышло довольно нервно.
Но тигра, кажется, мой ответ вполне устроил. Наверное, зная мое паникерство не хуже меня, он понимал, что если бы все действительно покатилось по... Пошло не так, то я бы не сидел в кресле и не умирал от усталости. От нервов я умираю куда как активнее, это... бросается в глаза.
А может, этой накачанной машине убийства, ко всему прочему обремененной не только интеллектом, но и хорошим вкусом, не хотелось особенно болтать вслух, пока Эрика играет на пианино.
Взгляд невольно соскользнул на хрупкую фигурку - уже не ребенка, еще совсем не девушки. Миниатюрное тело, упакованное в пышное платьице, волны светлых волос, отброшенных за спину. Длинные ушки покачиваются одновременно с движениями обладательницы.
Она практически не изменилась за четыре года. Четыре года...
Я поежился. Четыре года назад моя жизнь была совсем другой. Я глянул вбок, на зеркальную дверцу шкафа. Оттуда на меня светло-зелеными глазами смотрел взъерошенный каракал. Настороженно подрагивающие уши с длиннющими кисточками, подергивающийся кончик хвоста. Восхитительно. Я выгляжу так, словно бы в любой момент готов... ну, не знаю. Услышать взрыв и сигануть в окно.
Раньше было хуже. Ну, это на самом деле не так удивительно - жизнь существа, родившегося (скорее уж выродившегося) с даром предсказания далека от легкой. Если, разумеется, родители не будут столь добры, что позволят забрать его в сказочный город Ардвиз. Моя матушка, долгих ей лет здравия, избрала более простой для нее путь - полное отрицание. Опущу прекрасные эпизоды пряток в собственном доме и живописание сцен "Мой сын проклятый мутант и выродок".
Четыре года назад меня, задерганного, вечно злобного подростка Рихард вытащил из полного дерьма. С расчетом на дальнейшую выгоду, дело понятное. Но это ни капли не уменьшает значимость моего отъезда из родных пенат. Чтоб они провалились.
Все время вспоминаю, с чего все это вообще началось.
"Мы поставим мир на колени, братишка.", сказал мне тогда тигр, выглядящий моложе и менее устрашающе. Говоря начистоту, тогда он еще не разучился улыбаться (так, чтобы шерсть на загривке не шевелилась, я имею в виду).
"Ну, или хотя бы этот город.", после паузы добавил мужчина, кивком указав на приближающийся силуэт Небельштадта.
Я тогда трясся синхронно с поездом на лавке и думал только о том, что прошлая жизнь все-таки осталась позади. Ну и слабо надеялся, что в ближайшие пару дней не увижу, как меня убивают. Ни в видении, ни в жизни.
Как можно догадаться, свезло.
Эрика, не прекращая играть, взглянула на меня и улыбнулась. Меня почти приморозило к креслу. Во всяком случае, шевелиться резко расхотелось, а во рту мгновенно пересохло.
Никто о ней ничего не знал. Ни, банально, сколько мелкой стерве лет, ни даже кем она вообще нашему боссу приходится: телохранителем, там, дальним родственником или они вообще спят. Последнее звучало бы особенно жутко, если бы не:
а) мы тут вообще все не герои в белых плащах, раз уж на то пошло;
б) возраст девы воистину неизвестен, но ведет она себя явно не как маленький ребенок (случаи, когда паясничает - не в счет);
Каждый раз, когда Эрику пытаются задирать наши парни, я на всякий случай перестаю дышать и отодвигаюсь подальше. Но вроде бы пока ни разу не рвануло. Во-первых, я еще помню, как мы забирали ее практически прямиком из горящей психиатрической клиники. Тогдашняя Эрика, почти прозрачная, дрожащая от холода в тонкой больничной рубашке на руках тигра мало походила на Эрику-нынешнюю, высокомерное, смешливое чудовище в вычурных платьях.
Во-вторых... Во-вторых.
Во-вторых, я все еще не могу забыть случай примерно трехлетней давности. Так вышло, что неправильно истолкованное видение привело к тому, что Рихард оказался в лапах пренеприятнейшей компашки. Как мы с мелкой и ребятами носились, выясняя, кто, где, что... Я почти себя угробил в попытках вызвать больше видений. Левые маги меня уже на тот момент кое-чему успели научить, но их методики далеко не всегда полезны для здоровья.
Мы ворвались в этот занюханный бар как раз вовремя. Черт, каждый раз одна мысль о произошедшем вызывает у меня легкую тошноту. Я тогда впервые увидел, что может делать эта безобидная с виду зайка. Со стороны - ну шипит мелочь что-то, ну взмахнула пару раз руками.
А-ага. Только вот разрывало ближайших в куски - обычно голову, но порой лопалась и грудная клетка - только так. Меня спасло, наверное, только то, что я вперед паровоза не рвался. Иначе бы или за компанию ухлопала, или бы мясом уделало.
А еще я помню, как мы его нашли - связанного, в плохом состоянии. Как эта магичка, чудом не свалившись по пути, подбежала к нему, опустилась на колени, протягивая к тигру руки.
Я дальше не смотрел - я их прикрывал.
Я вообще не хочу знать ничего об их отношениях. Да и о любых других. Меньше знаешь - крепче спишь.
А я люблю поспать.
Рихард тем временем подошел к Эрике. Спустя мгновение они уже играли в четыре руки, причем так ловко и складно, будто бы это была ни разу не импровизация. Я закрыл глаза.

- Леон! Леон!
Первое, что я увидел, едва не заставило меня зажмуриться обратно. Коварно и широко улыбающееся лицо Эрики совсем не то, что жаждется посмотреть по пробуждению.
...твою мать. Действительно. Заснул. Вот же придурок.
- Чего? - я выпрямился в кресле, постаравшись проигнорировать тот факт, что мелочь бессовестно вторгалась в мое личное пространство, опираясь на мои колени руками.
Тигра в комнате не было. Не исключено, что его не было и в квартире. Даже скорее всего не было. Иначе бы магичка крутилась поблизости.
- Чего, чего. - девочка поморщилась, - Чаю сделай?

@музыка: 10 Years - Proud Of You

@темы: Рихард, Небельштадт, Северный материк, Леон, Эрика

---

"Так зачем же тебе менестрель, королева?"

Я уже протянула руку к кнопке звонка, но тут заметила, что дверь закрыта неплотно. Стараясь не поддаваться моментально включившейся паранойе, я потянула ручку.
Дверь послушно открылась. Прихожая была пуста. В квартире тихо. Я напряглась, но отступать было уже поздно. Да и глупо. Прижав уши к голове, я шагнула внутрь. Если бы здесь были воры, они бы выдали себя шумом, дверь-то открывалась тихо.
Наверное.
Я направилась к гостиной, готовая почти к чему угодно.
...он спал на диване. Судя по всему, вырубился от усталости прямо там, где лег. Рыжие волосы разметались по подлокотнику, на котором покоилась голова мага. На лице застыло выражение бессильной муки.
Я подошла ближе, не решаясь окликнуть Сириуса. Наверное, мне стоило выдернуть его из сна, но я не была уверена, насколько имела на подобное право.
И тут он заговорил. Мое сердце екнуло, отчего-то болезненно сжавшись.
Рыжий до неприличия маг произнес всего одно слово:
- Королева.
Я замерла, нещадно кусая губу. Сама не знаю, почему, но мне вдруг стало очень неловко, неуютно... и жутко, жутко неприятно. Я ведь действительно ничего о нем не знаю. Кто окружал его в той, прошлой жизни? И уйдет ли он сразу, как только вспомнит, откуда и кого потерял?
И...
- Сириус. - окликнула я кота, прежде чем успела подумать.

Я перебирал склянки отработанными движениями, полностью погруженный в мысли о предстоящей работе. Нужно было дочертить звездную карту - фрагментарно она была отчерчена, оставалось только собрать все воедино.
Предвкушая тяжкий, но приятный труд, я переставлял колбы - оставлять лабораторию в беспорядке было недопустимо. Чем меньше я оставляю возможностей для аварийных ситуаций - тем лучше. По крайней мере, так показывает практика.
Донесшиеся из коридора торопливые шаги я отметил не сразу. Сначала просто пропустил мимо ушей, наверное, списав на очередного слугу. Здесь были очень, очень расторопные слуги. Выпоротым быть не хотелось никому.
Но шаги прервались возле лаборатории. Через мгновение дверь распахнулась.
Шелестящая по полу длинная юбка. Золотые узоры на кремовой ткани. Вьющиеся волны нежно-розовых волос. Медленно опадающее на подол перо.
- Звездочет! - ее голос, шелково-нежный, дрожащий перетянутой струной.
Так много отчаяния.
- Я слушаю, ваше Величество. - я склонился в поклоне, - Чем могу быть полезен?
- Звездочет... - снова повторяет она, уже почти плача, - Спрячь меня, Звездочет, он меня убьет...
Я не помню точно, что было дальше. Я помню, что я помог ей. Что ворвавшийся король, почти ощутимо полыхающий своей яростью, не нашел свою перепуганную насмерть супругу. Но как это было? Что я говорил ему? О чем тогда думал?
Я не помню.
Я помню, как помог ей выбраться из потайного шкафа. Как она вытирала слезы закованной в светлую ткань перчатки рукой. Я даже не помню, какого цвета были ее глаза. Но в памяти прочно отпечатались блеск дрожащих на ресницах слез и нервно закушенная губа, вся в трещинках.
- Как... как я могу отблагодарить тебя, Звездочет?
- Мое имя - Сириус, госпожа.

- Сириус.
Я открываю глаза, содрогнувшись всем телом. Лишь спустя мгновение соображаю, что позвавший меня голос куда ниже, чем звучавший во сне. И разбавлен уже ставшей знакомой теплой хрипотцой.
Соображать-то соображаю, но ушедший сон оставил после себя слишком много... кроме конкретных картин. Сердце надсадно колотилось, а глаза нещадно болели. Что бы мне ни снилось, это было очень, очень-очень тяжело.
Приподнявшись на локте, наконец-то осознаю, что надо бы на зов отозваться. Отреагировать, там.
- Линда... - я поднимаю взгляд на девушку, потирая рукавом глаза (по очереди, разумеется, чтобы видеть собеседницу).
Она стояла возле дивана, на котором я, видимо, и отключился, опрометчиво решив отдохнуть. Судя по куртке - только с порога и...
- Как ты сюда вошла? - я сел, глядя на лису, наверное, со смесью недоумения и настороженности.
- Входная дверь была открыта. - Линда махнула рукой в сторону коридора, - Я забеспокоилась, вот и вошла. Извини.
Она помялась, глядя себе под ноги.
- Я... мне уйти?
- Что? - я аж растерялся от этого вопроса, - Нет, конечно нет. Я рад, что ты зашла.
Боль в любом случае пройдет. Это не повод запираться в себе и отталкивать тех, кто действительно хочет помочь.
Я улыбнулся лисичке, поднимаясь с дивана.

@темы: Линда, флэшбек, Королевна, Небельштадт, Северный материк, Сириус

---

Уродливый новый мир, ч.2

Его глаза полыхали огненной рыжиной точно так же, как пламя за спиной ящера. Он стоял, распахнув крылья, прикрывая меня ими, как щитом.
Он смотрел только мне в глаза.
Я даже не сразу разобрала, что Грегор что-то сказал.
- ...давай. - продолжил горгулья, - Скажи же это. Скажи, скажи...
Меня же парализовало от страха и растерянности. Я могла только стоять, не понимая, что именно я должна сказать, и беспомощно смотреть, как ревущее за спиной моего подчиненного пламя стесывает каменные чешуйки с развернутых крыльев. Они разлетались с тихим треском.
Пахло паленой плотью.
- Скажи же это, Ровена, ну же. - почти шепотом повторил Грегор, который должен был испытывать уже невыносимую боль.
Я резко села... чтобы практически с воем завалиться обратно.
- Придурок! Отродье несчастное! - я старательно терла лоб, болезненно жмурясь, - Ты совсем охренел?!
Горгулья, озадаченно потрогавший собственный лоб, неловко пожал плечами. Он, кажется, был очень растерян. Даже забыл набычиться.
- Ты просто меня звала. - негромко, так, что я едва расслышала через стук колес, пояснил он.
- Тебе показалось. - рыкнула я, все еще не решаясь открыть глаза, - Бли-и-ин... Там темно за окном?
- Рассвет начинается. - судя по тихому скрипу сидения напротив, ящер уселся на свое место.
В этот раз товарищ решил отказаться от демонстративного сидения на полу. Хотя, наверное, это потому, что места в купе не было задницей полы протирать. И слава высшим силам! Задолбал же... Ладно хоть паникера в поезде не включил и вел себя очень прилично, уточнил только, должно ли оно все так шуметь. В окно тоже не высовывался, не позорил.
Сказка. Если бы еще не этот странный сон...
Голова, наконец, прекратила изображать гудящий колокол, и я смогла сесть. Утерла выступившие от боли слезы, глянула в окно. И впрямь, за проносящейся мимо холмистой местностью на горизонте росла золотая полоса. Значит, вот-вот окажемся в Ардвизе. В той его части, которую канонично принято считать "огненной".
Я со вздохом прижалась спиной к стене. Ехать еще немного, но эта поездка грозит показаться вечностью.
Мы встретились взглядами с Грегором. Я отвернулась первой - все еще были свежи воспоминания о недавнем сне.

- Вот так это и вышло, понимаешь ли. - я пожала плечами, - Обучение проходит в сегменте Земли. Там сплошная зелень! Леса, сады, прочая чушь. Тебе нравится растительность?
Недоверчиво поглядывающий по сторонам ящер кивнул.
Я могу его понять. Огненная часть города выглядела внушающе. Обитель паровых механизмов, магического пламени и прочих замечательных спецэффектов.
- Ну, короче, там тебе в любом случае будет спокойнее, чем здесь. - я дернула плечами, - И...
И замолчала, вот что "и".
Потому что впереди стояли две подозрительно знакомые фигуры. Идеально контрастные по росту, но с примерно схожими выражениями лиц. Ну, Эммет был как всегда - этот шлепок майонезный упорно делал вид, что родственники мы исключительно по оказии в документах. Надежда семьи, чтоб его. Маленький злобный засранец - ума не приложу, когда родня умудрилась вбить в его темноволосую башку столько ненависти ко мне.
...или когда я успела это сделать.
Но не он сейчас приковывал мое внимание. Вальдер был как всегда - каждая, казалось бы, неряшливая деталь облика выглядит до ужаса выверенной, выражением лица можно увядать цветочки на расстоянии. Серо-стальные глаза такие холодные, что встречаться со взглядом некроманта более чем неуютно. Он был очень бесцветный, этот маг. Светлые глаза, черные, не иссиня-черные, а именно черные-черные, волосы, прихваченные тесьмой - даже будучи остриженными чуть ниже плеч, они оставались адски непослушными, и для мужчины это был единственный способ хоть как-то с ними справляться, избегая вообще свойственных некромантам радикальностей. Одежду самый молодой преподаватель тоже предпочитал не слишком броскую. Тем более странной в его образе казалась апельсиново-рыжая шерсть.
Сейчас лис смотрел на меня, хотя определенно что-то говорил Эммету. Грегор, ни фига не врубающийся в происходящее, все равно решил на всякий случай помалкивать. Я просто вдруг сообразила, что он не стал переспрашивать, что ж, все-таки, "и".
А я, стараясь сохранять спокойствие, шла вперед. Поравнявшись с несравненным дуэтом, выдавила из себя кислую улыбку для братца:
- Привет, мелкий.
Тот зыркнул на меня из-под косой челки, едва достающей до уровня глаз, и промолчал. Я же просто не могла остановиться - то ли просто устала от не самой гладкой поездки, то ли меня так сильно нервировало присутствие беспристрастного наставника Эммета.
- Что, не поздороваешься даже? - странное, неуместное, ничем не подкрепленное упрямство.
- Да было бы, с кем. - наморщил нос котенок.
Он еще немного помолчал, потом поднял на меня колкий взгляд ясных карих глаз и тихо добавил:
- Слушай, я тебе не рад. Ты мне - тоже. Верно? Давай не будем делать глупых вещей.
Вот прямо так. Расстановка, так сказать, всех росчерков над руной. Мне оставалось только кивнуть - признавать правоту мелкого у меня особого желания, разумеется, не было. Вот только и спорить с Эмметом при посторонних я не собиралась.
- Доброе утро, Вальдер.
Некромант, невесть откуда выудивший небольшую книгу, кивнул. Он явно даже не думал отрывать взгляда от страниц. Вальдер был известен своей склонностью (вообще-то, весьма рациональной) игнорировать какие-либо социальные бурления... чего угодно. Причем это распространялось и на ситуации, включающие в себя, хоть прямо, хоть косвенно, самого мага. Сколько в учебном процессе возникало неловких ситуаций с его участием - всех и не упомнишь.
Интересно, что он читает. Только не подглядишь ведь. Пытаться вторгнуться в личное пространство некроманта, будь он пусть даже и самым молодым преподавателем, дело гиблое. Во всех смыслах.
- Идем, Грегор. Нам пора.
Наставник Эммета вскинул-таки взгляд от страниц. Они с горгульей некоторое время играли в гляделки, пока я самым резким образом не прервала сие действо. Просто подошла, поймала своего подчиненного за руку и потащила прочь. Тот вздрогнул, на ходу вяло, но все же пытаясь высвободить запястье.
- Людвиг может не одобрить, если тебе интересно. - голос некроманта звучал очень отстраненно, будто бы мы говорили о погоде.
- Не может. Все по букве списка требований, если вам интересно, Вальдер. - "ты"кать преподавателю, даже такому, как мой собеседник, я все же не решалась.
Хотя, может, и стоило рискнуть как-нибудь.
В другой раз.

Дверь подалась, открывшись легко и без скрипа. Моему взгляду предстал коридор.
Здесь было не очень уютно. Нигде, если уж на то пошло, уютно не было.
Аккуратно прикрыть за собой дверь. Направить свои стопы по коридору. Мимо дверей, потом вниз по лестнице, мимо фонтана в главном холле общежития. На что я никогда не буду жаловаться - это на память относительно местности. Мне достаточно побывать где-либо единожды, чтобы в следующий визит не заблудиться.
Полезное свойство. У меня вообще их много, этих полезных свойств.
Очень странно. В Небельштадте была зима. Не очень много снега, но холодно и ветрено. Здесь, в выстроенном магами городе, словно бы раскинулось вечное лето. Даже воздух был по-летнему теплый.
Очень, очень странно. Никогда не любил магов.
Я поежился, проходя вперед. Во дворе было какое-то количество народа разных видов, возрастов и социальных статусов. Большинство, видимо, все-таки ученики.
Не люблю магов, не люблю. Никогда от них ничего хорошего не видел. Кто бы мог подумать, что эти ушлые существа даже выдернут меня обратно из лимбо, когда, казалось бы, у меня и так отобрали почти все, что только можно было.
Она говорит, это ненадолго. Она говорит что-то о каком-то Людвиге. Что-то о своем обучении. Эта девушка удивительно много говорит о себе - даже тогда, когда вроде бы напрямую не касается в разговоре своей персоны. Удивительно типичное поведение для магов.
Мне трудно судить, но, кажется, этот мир слишком много места подарил магии. Слишком многое позволил ей в себе изменить.
Помнится, тогда, давно, некоторые сородичи пророчили скорый конец магической эпохе. Кровавый, яростный, такой же бессмысленный, как само их существование.
Ошиблись.
Ошиблись...
Жаль.
Я направился в сторону дерева, растущего сильно поодаль. Его буйная крона манила меня тихим шелестом, обещая тень и прохладу. Шершавый ствол дерева был едва теплым. Холоднее, чем я.
Не то, чтобы жара могла причинить мне реальный дискомфорт, ровно как и холод, но это отнюдь не значит, что мне все равно. Что бы ни думали маги, у меня есть предпочтения. И пока никто больше не покушается на мою свободу, я буду им следовать.
Трава очень зеленая. После лимбо все кажется слишком ярким, до боли в глазах. Лимбо, лимбо... Бесцветный кисель безвременья. Кого же я там оставил?..
Чей голос я так боялся забыть и - не могу вспомнить ни единой интонации?
Кто?

@темы: Вальдер, Грегор, Эммет, Ардвиз, Северный материк, Ровена

---

К вашим услугам.

- Нашла, что искала? - я улыбнулся.
Маленькая кошка, стоящая передо мной, улыбнулась в ответ.
- Да, спасибо большое за помощь. - она поправила светлую прядку, съехавшую на лицо, - Извините, что напрягла.
- Брось, не о чем. - я махнул рукой, - Эту книгу действительно закопали за ненадобностью достаточно далеко, неудивительно, что у вас самих не получилось ее найти.
Девочка промолчала, все еще улыбаясь. Она здесь уже была одним из постоянных клиентов, так сказать. Часто приходила сюда делать уроки, писать доклады и прочие учебные штуки. Иногда, если была возможность, я ей помогал. Сегодня Астэ забежала ненадолго - ей нужна была книга для самостоятельного изучения достаточно сложной темы по истории - и в компании. Надо сказать, компания у нее оказалась та еще. Кошка иногда рассказывала о папе, который о ней очень заботится. Но я почему-то и подумать не мог, что между ними будет такой контраст.
То, что она ему была не родной, было настолько же очевидно, насколько и совершенно не важно. Меня больше удивляло, сколь разными были их характеры. Астэ - маленький солнечный ребенок, жутко болезненная, но очень светлая и ответственная девочка. Отец же ее был высок, хмур и зубаст, как и положено любому волку. А также страшно дотошен, внимателен и, кажется, ему авансом не нравилось все, что происходит. Вне зависимости от. Но Астэ словно бы не реагировала на его жесткий тон, общаясь с мужчиной до ужаса умильно.
Удивительно, да...
Я повел ухом в сторону шума, только сейчас сообразив, что беседа в той стороне проходит на повышенных тонах. Мы с Астэ переглянулись, как-то неожиданно сообразив, что в поисках нужной книги оставили вдвоем двух самых взрывоопасных существ.
- ...какой-то, и начинает умничать! - Эллисон сегодня была чуть более не в настроении, чем обычно; каким образом я умудрился этого не учесть...
- Кто бы говорил. - холодно отозвался волк, - Преподаватель-недоучка, а туда же. Ты бы сначала университет закончила, прежде чем всех подряд поучать.
- Вы посмотрите на этого гения недоделанного! Определение диагноза по фото, профессии по беседе! - вызверилась Эллис, - И откуда же ты такой взялся, детектив Шерлок?
Заметив, как изменилось лицо волка, я обреченно подумал - все. Сейчас рванет.
Я даже остановился, чтобы, значит, ошметками не задело. Также остановившаяся Астэ, к моему удивлению, заулыбалась.
Обдумать происходящее я не успел. Мужчина прищурился и, демонстративно поклонившись, произнес:
- Адриан Холмс. Архитектор. К вашим услугам.
Стоящая рядом кошка прыснула. Откровенно говоря, меня тоже потянуло на смех - я-то знал фамилию девочки, другое дело, что она нужна была исключительно для документации, а потому как-то не задерживалась в памяти все остальное время.
Следует добавить, что такой идиотской улыбки у своей напарницы я еще никогда не видел.

@темы: библиотекари, Дэмиен, Эллисон, Астэ, Небельштадт, Северный материк, Холмс, Адриан

---

Уродливый новый мир, ч.1

Он сидел, забившись в угол комнаты. Темный силуэт, слегка обрисованный лунным светом. Серебристые блики выхватывали из беспощадной (хотя, для него, скорее, спасительной) тьмы шероховатую поверхность крыльев, которыми он себя слегка прикрывал, словно опасаясь нападения откуда-нибудь сбоку, темные завитки длинных волос и контуры крепко сцепленных рук, напряженно обхватывающих колени.
Янтарные, почти огненно-красные, глаза светились во мраке.
Грегор сам выбрал это место для сна, честное слово. Каюсь, я не торопилась зазывать горгулью в свою кровать, а спать рядом с безмятежной Элизабет ящер отказался сам.
Он вообще оказался не самым общительным парнем. Учитывая, из какого я состояния его вытащила, это не было удивительным - от хорошей жизни горгульи не каменеют - это вам даже сохранный мажик в возрасте до десяти лет подтвердит. Но и быть каменному молчуну нянькой-психологом я не собиралась. Притащу в школу, продемонстрирую преподавателям, пусть, не знаю, покрутят его, порассматривают - а там придумаем, что делать. Есть же, в конце концов, всяческие магические общества по защите прав горгулий, верно? Им и сбагрим. Мне оценка, им - новый объект обожания, Грегору - шанс на нормальную жизнь. Все счастливы, все прекрасно. Конец истории.
Я перекатилась на спину, закладывая руки под голову. Сумрачный мой гость (по негласной документации ныне - слуга) не шевельнулся. Я только почувствовала, что теперь он смотрит на меня. Небось подвоха ждет. Придурок.
- Прекрати пялиться. - прошипела я, раздраженно жмурясь.
Ответа не последовало, но, кажется, меня перестали с невероятным усердием прожигать взглядом. И то хорошо. Завтра вечером, если повезет, уже свалю отсюда в школу. Дальше тянуть смысла нет.
Не знаю, как мой чешуйчатый знакомец, а я уснула достаточно быстро.

Разбудил меня голос Элизабет, доносящийся с кухни. Или упавшее через окно зимнее солнце. Не важно - и то, и другое вызывали у меня одинаковое неприятие. Терпеть не могу солнце в морду, и когда утрами орут. А тут и то, и другое - это ж просто праздник какой-то. Я решительно откинула одеяло. Если сейчас начать с собой спорить, доказывая себе, что можно еще немно-о-ожечко полежать, события грозят затянуться. Провалюсь в дремоту, проснусь поздно и совсем никакая. С такими вещами, как, в общем-то, почти со всем остальным, разбираться надо решительно и резко.
...холодно, мать твою. И мерзко. Ненавижу зиму. Я опустила босые ступни на пол, испытав краткий приступ резко поджать их обратно. Наверное, было бы уместно сказать, что я героически его переборола. Я б только за, но - увы, нет. Неуклюже дернулась и стукнулась о край кровати обеими конечностями разом.
Зашипела, чисто раскаленная сковорода. Как нетрудно было догадаться, радости мне это не прибавило.
Размахивая хвостом, предприняла вторую попытку подняться. Получилось намного лучше - еще бы, теперь, когда обе ноги болели, холод уже не казался таким уж препятствием. А как взбодрило...
Грегора в комнате не было, из чего я сделала вывод, что он попал в плен к моей гиперобщительной соседке. Что ж, не повезло бедняге.
Дойдя до двери в ванную, я глянула в сторону кухни. Через дверной проем мне было видно ящера, сидящего за столом. Он смотрел куда-то в сторону, видимо, на Элизу. Вид у него был не самый счастливый, но вроде бы умирать он не собирался. Значит, принять душ я все-таки успею. Потом надо будет собираться.

Оставалось не так много сделать. Заглянуть в магазин, прикупить пару мелочей, книгу, там, какую-нибудь почитать - и в путь.
Грегора я, ничтоже сумняшеся, оставила на площади у выключенного фонтана - из-за своих размеров он представлял собой идеальный ориентир. Не хватало еще, чтобы это воплощение мрачности таскалось за мной, отравляя и без того не радужное настроение. Мне сегодня предстоит еще слишком многое сделать, чтобы позволить себе уже с самого утра начать на всех срываться. Ничего, чай, от холода он не помрет. Горгульи достаточно равнодушны к смене температур.
Ну, в любом случае, покупки заняли не слишком много времени. Заняли бы еще меньше, если бы окружающие не тупили так мучительно, сволочи медлительные. Такое ощущение, что некоторые утром выпили тормозную жидкость вместо чая. А некоторые делают это систематически. Бр-р, бесят.
Выйдя, я решительно направилась в сторону фонтана. Но увиденное заставило меня ненадолго притормозить. Я нахмурилась.
При свете дня это, все-таки, выглядело совсем иначе. Каменный ящер сидел, ссутулившись, плотно прижимая крылья к спине. Смотрел он только себе под ноги. И даже не шевелился, заметно вздрагивая только от внезапных шумов, коих, впрочем, на улице предостаточно.
Тут я, наверное, впервые всерьез призадумалась о том, что ему страшно. Не просто страшно, и именно страшно. Сколько лет он провел, будучи статуей? Для меня этот мир привычен, а что видит он? Что-то должно казаться ему безумно знакомым, и, наверное, оттого только страшнее.
Я раздраженно фыркнула и неспешно направилась к своему временному подопечному... вернее будет сказать, подчиненному. Тем временем произошло кое-что интересное - к горгулье, мирно сидящему на самом краешке, подошла маленькая девочка, кажется, кошка. Отссобенно в глаза бросались почему-то облако светлых волос и торчащие из него треугольные ушки. Кажется, она что-то сказала. Ящер от неожиданности сначала шарахнулся в сторону, но почти сразу замер, глядя на юную собеседницу почти затравленно. Та опустила ушки, продолжив говорить. Грегор смотрел на нее недоверчиво, но потом вдруг что-то ответил - судя по шевельнувшимся губам.
До меня донесся тихий смех девчушки. Кажется, слушая ее, ящер стал понемногу оттаивать. Он пересел обратно, сложив руки на коленях. Судя по выражению лица, что-то спросил. Кошка снова захихикала.
- Астэ! - окликнул кто-то.
Новым участником мизансцены оказался высокий волк в черном пальто. Он хмурился еще более недовольно, чем я, и вообще, впечатление производил грозное. Однако мелочь обернулась к нему с совершенно восторженным энтузиазмом:
- Я сейчас.
Она развернулась обратно к Грегору, что-то быстро проговорила и сунула ему какой-то сверток. Он, кажется, слабо улыбнулся... и заметил меня. Улыбка так и не состоялась, взгляд ярко-оранжевых глаз стал в разы серьезнее.
И девочка обернулась ко мне.
Некоторое время мы стояли, молча глядя друг на друга. Честно говоря, от ее взгляда у меня шерсть на загривке зашевелилась. Дети не должны так смотреть.
- Астэ! Ты идешь или нет? - недовольный окрик пасмурного волка вывел девчонку из созерцательного состояния.
Та тряхнула головой.
- Да, иду! - и унеслась, один раз обернувшись на меня.
На меня, не на Грегора.
- Подъем. - буркнула я ящеру, подойдя ближе.
Подумав, пихнула ему пакеты. Пусть пользу приносит, мне еще чемоданы тащить.
- Пора на вокзал. Держись поближе. Думаю, тебе там не понравится.
Он держал пакеты одной рукой. Во второй был сверток. От него ощутимо тянуло выпечкой.
- Это пирожок, если ты не догадался. Не думаю, что он отравлен. - заботливо подсказала я.
Ящер взглянул на меня так, что если бы взглядом можно было убивать...

@темы: Грегор, Астэ, Небельштадт, Северный материк, Адриан, Ровена

---

Надлом.

Я сидел, подперев щеку рукой. Сегодня было моя очередь принимать у себя очень важного гостя, так что Джек вовсю носился по квартире, исследуя не сильно изменившуюся за его отсутствие обстановку.
Смышленый котяра. Полосатый, как зебра, шустрый, жизнерадостный - все-таки, очень здорово, что Эллисон меня тогда послушала.
Эллисон...
Я мотнул головой, опуская взгляд обратно в свои записи. Нужно было перепроверить кое-какую документацию по работе, вот и принес домой. Все равно особенно никаких планов у меня на сегодня не было. Домашние уже спали, так что я никому не мешал. Маме завтра на работу, Эйприл - в школу. Главное, не разбудить младшую, когда пойду обратно спать. Хотя, думается мне, это все будет очень и очень нескоро.
Вдруг я поймал себя на том, что, хотя мой взгляд и устремлен на строчки в тетради, мысли упорно разбегаются в разные стороны. Оно и неудивительно, конечно, если так подумать... Но лучше не думать, наверное.
В последнее время мне часто снятся кошмары. Я не могу вспомнить ни момента по пробуждению, но уверен, что они все время повторяются. Порой это начинает серьезно меня мучить. Я стараюсь не обострять на этом внимание, но пару раз Эйприл упоминала, что я иногда говорю во сне.
С этого все и началось - с разговора о снах. Я, неожиданно для самого себя, стал рассказывать Эллис о кошмарах, мы разговорились о сновидениях вообще. Оказывается, когда хорь не строит из себя задницу, она достаточно интересная собеседница. В конце концов, девушка она начитанная, да и в университет свой педагогический вечерами явно не покурить забегает. Просто из-за ее обычной манеры общения об этом как-то... забываешь.
Мне кажется, что-то ее беспокоит. То есть, оно понятно, что собака кусает от жизни собачьей, но сегодня это было особенно заметно. Что-то настолько выбило ее из колеи, что Эллис даже неожиданно согласилась на мое дежурное предложение ее проводить до подъезда.
Джек нас особо не слушал, он мирно дремал у меня за пазухой. Вот уж кому точно не снились кошмары - кошастый знай себе сопел, уткнувшись носом в мой свитер, да иногда выпускал от своего кошачьего довольствия когти. В этот же самый свитер. К этому оказалось привыкнуть непросто, но я старался, иногда только неуклюже вздрагивая.
Обычно она над этим смеялась, но сегодня, казалось, не обращала на мои пантомимы ни малейшего внимания. Удивительно, как хорек умудрялась отслеживать ход беседы, если ее мысли были настолько не здесь?
И что же так сильно ее мучило? Знать бы.
Когда мы добрались до подъезда, девушка, вопреки моим ожиданиям, не спешила прощаться и исчезать за дверью. Мне даже показалось, что она не слишком хочет домой. Все мои попытки как-то разузнать, что с ней происходит, Эллисон... не то, чтобы игнорировала. Но очень старательно с них, что называется, съезжала.
И мы стояли друг напротив друга, вели уже не очень связную беседу, то и дело прерываемую неловкими паузами. Никто из нас уже не знал, что еще можно обсудить, но хорь из последних сил выжимала из себя попытки как-то продолжать разговор. Но на одном лихорадочном энтузиазме далеко не уедешь. И в итоге вновь повисло очень неуютное молчание. Только тихо тарахтел Потрошитель из-под моей куртки, надежно защищающей его от холода.
- Эллис. - я слабо улыбнулся, - Я, наверное, пойду.
- Да уж. - согласилась моя коллега, - Ты, наверное, пойди. Наверное...
Она сняла очки, больше не глядя на меня. Теперь всем ее вниманием завладели эти прямоугольные чудо-стекла. Я уже и впрямь почти собрался было уходить, но какое-то ощущение подвоха заставило меня обернуться.
Хорь плакала. Стояла, хмуро глядя на свои "вторые глаза", а щеки ее влажно блестели в свете фонаря.
- Эллис... - снова позвал я, уже совсем неуверенно.
Подался в ее сторону; девушка вскинула на меня взгляд. Пару мгновений мне казалось, что сейчас она дернутся назад и все-таки сбежит. А потом она вдруг шагнула ко мне, поймав свободной от очков рукой за куртку, и уткнулась в меня носом.
Я осторожно обнял хорька, притягивая к себе. Погладил по голове, чувствуя себя до ужаса растерянным и беспомощным. Не могу сказать, что я особенно теряюсь от вида женских слез - живу-то я все-таки в женском коллективе почти всю свою сознательную жизнь. Но моя напарница по работе - дело другое. Плачущая Эллисон - это же как... как...
Девушка подняла голову, вскинув на меня взгляд полных слез карих глаз. Что-то попыталась сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука.
- Эй, тш-ш-ш. Ничего не говори. - я снова аккуратно погладил ее по голове, - Все будет хорошо. Честное слово.
Неуверенно, до ужаса неловко провел большим пальцем по щеке Эллис, стирая слезы.
- Все будет хорошо.
А потом я сделал самое идиотское, что можно было сделать в подобной ситуации. Я наклонился и поцеловал хоря. Я, разумеется, не совсем смоубийца, и целовал в щеку, но-о...
В общем, спас ситуацию Джек, высунувшийся из моего воротника и боднувший девушку мохнатым лбом, таким же полосатым, как и весь кот.
Эллисон вздрогнула, отшатнулась. И некоторое время мы просто смотрели друг на друга, наверное, одинаково круглыми глазами. Потом она шмыгнула носом, резко и как-то жутко привычно злым, резким движением утерла лицо рукавом и распрощалась со мной.
Чую, не жить мне на работе потом. В лучшем случае. Если повезет, она окажется достаточно великодушной, чтобы сделать вид, что ничего не произошло.
Я вздохнул, подперев подбородок и второй рукой. Кажется, мне сегодня будет не до записей. Лучше хоть немного поспать. Завтра, возможно, придется дико держать оборону и все такое.
- Опять ты не спишь. - Эйприл появилась в дверном проеме внезапно и бесшумно, как привидение.
Хоть и слишком милое привидение. Наверное, только поэтому я и не испугался.
- От неспящей слышу. - я улыбнулся, опустив одно ухо, - Я с работой засиделся.
- Да? И много наработал? - осклабилась младшая, подходя к шкафу с посудой.
Выудила оттуда свою любимую чашку с неким очень комиксовым супергероем и щедро налила себе воды.
- Нет. - с прежней улыбкой легко признался я, - Каюсь, виновен.
- Спать иди, виновный... - Эйприл зевнула, обнажая ровные и острые зубки.
- Да иду я уже, иду...

@темы: библиотекари, Дэмиен, Эллисон, Небельштадт, Северный материк

---

Мямля vs Циник

- Ты - мямля. - буркнула я, пнув камень.
Идущий рядом Дэмиен пожал плечами. Но не улыбнулся. Задолбала я его, видимо. Но в полемику все еще вступать не хотел.
Ну и сам себе злобный засранец. Я зло тряхнула футляром скрипки.
Волк продолжал хранить упрямое молчание, старательно глядя только вперед. Хотя, конечно, "глядя" - это я очень упрощаю. Такую копну волос либо стричь, либо закалывать. Ну, или, там, челочку хотя бы. Не видно же ни фига. То есть, оно понятно, разумеется, что и жизнь херня, и жить херово, но раз уж выродился...
Дэмиен бросил на меня взгляд единственного не закрытого синего-пресинего глаза.
- Что?
- Думаю - может, сумку у тебя взять?
- Типа дохрена джентльмен? - прищурилась я.
- Не. - он улыбнулся омерзительно безмятежной улыбкой, всегда так делал прежде чем сказать гадость, - Типа молоко сейчас скиснет.
Я застыла, глядя на собеседника.
- Хотя... - мимоходом глянув вверх, продолжил парень, будто не соображая, что изо всех сил роет себе могилу, - Ты любишь кефир, Эллисон?
И улыбнулся еще шире. Скотина.
Я очень медленно выдохнула. Потом так же неторопливо вдохнула. Если сейчас не взять себя в руки, я или убью этого придурка, или задохнусь.
Волк, стоявший передо мной, снова легонько пожал плечами и пошел вперед. По его мнению, дискуссия закончилась.
Я заспешила следом, чувствительно пихнув Дэмиена плечом, когда поравнялась с ним. Он чуть качнулся, но отвечать не стал. В плане рукоприкладства, как я уже заметила, это существо было не способно сделать что-то страшнее удара по лбу газетой. О моральной стороне вопроса (как, к примеру, ощущение сравнения себя с мухой) умолчим.
Некоторое время мы топали в тишине, нарушаемой только моим сосредоточенным сопением. Я все еще злилась, жаждала кровопролития и не собиралась никого прощать. Дэмиен тоже не торопился заговаривать - он сегодня явно не был настроен терпеть меня с моим характером, а потому был не особенно болтлив, подавая голос, видимо, лишь тогда, когда ему тоже начинало хотеться меня убить.
Что поделать.
За своими мыслями я не заметила, как волк тормознул. Просто вдруг сообразила, что топаю уже одна. Обернулась.
- Ты слышала? - спросил небельштадтский библиотекарь.
- Что? - я спросила это таким тоном, будто бы Дэмиен меня с подобными вопросами дергает каждые пять минут в лучшем случае.
Он мотнул головой, указывая направление. Я послушно посмотрела. Увидела скопление детишек возле дерева. Они что-то явно оживленно обсуждали. Школота как школота, ничего особенного.
- И?
- Мне показалось, что я слышал, как кто-то кричит. - озадаченно пояснил парень, почесав в затылке.
- Да они там ржут стоят. Подумаешь, толпа одноклассников в парке сгрудилась! - мое раздражение напряженно искало повод выплеснуться.
А в общении с такими как Дэмиен, поводы подворачивались постоянно. Как сейчас.
- Я тебе точно говорю... Вот, опять!
Теперь и я услышала что-то похожее на вскрик. Не могу сказать, чтобы меня это как-то особенно впечатлило или что-то в этом роде. Может, там птица трагично помирает, а дети собрались поглядеть. Малолетних уродов подобные зрелища привлекают только так.
Эту версию я и озвучила.
Однако мой компаньон почему-то не внял разумным аргументам и только нахмурился. А потом решительно направился в ту сторону.
- Эй, ты куда?
Не останавливаясь, парень бросил мне через плечо:
- Туда. Я же не бессердечная сука.
Я закусила губу. Честно говоря, в этот момент у меня даже не получилось толком разозлиться. Услышать подобное от Дэмиена - это как... ну... не знаю. Травмирующее, в общем, зрелище. О пострадавшей гордости умолчим.
Видимо, это все-таки было закономерным развитием наших вот уже неделю как длящихся дебатов на тему гуманизма.

Это было закономерным развитием наших недельных баталий о гуманизме. С меня хватит.
Я тяжело вздохнул, засовывая руки в карманы. Пусть это моя паранойя, пусть. Но хотя бы совесть моя будет чиста. А Эллис уже пусть как хочет. Это ей с этим жить.
Я успел сделать еще шага три, может, четыре, когда кто-то вдруг пихнул меня в плечо. Я обернулся.
- На! - прорычала Эллисон, пихая мне свой пакет.
Не зная, как я должен на это реагировать, я только приподнял брови.
- Разбираться пойду, что еще. - очень низким от злости голосом пояснила хорь, - Ты же мямля.

- Мямля! - воскликнула девушка, зажимая уши руками, - Я тебя не слушаюу-у-у!
- Я просто сказал, что тебе не обязательно было их бить футляром от скрипки. - впрочем, в мой голос просочилось куда больше неуверенности, чем я того хотел.
В конце концов, кто знает, что еще бы эти малолетние изверги сделали, если бы мы не отобрали у них кота раньше?
...страшно подумать.
- Ладно, ладно... - я качнул головой, - Ты права.
Но со стороны собеседницы не последовало никаких комментариев. Когда я посмотрел в ее сторону, то выяснил, что она самозабвенно играет с сидящим у нее за пазухой котиком. Сложности лица Эллис при этом могли бы позавидовать некоторые статуи, изображающие философов.
Котик, между тем, от пережитого отошел достаточно быстро. Думаю, бедолаге стало легче, еще когда мы отмотали с него проволоку.
Девушка заметила мой взгляд и заметно скисла.
- Что ты на меня пялишься, что? - сердито спросила хорек, шевеля круглыми ушками.
- Ничего, ничего... - я примирительно поднял руки вверх.
Забавно. Я был не прав по поводу предпринятых рыжей мер, а вот она, кажется, проиграла мне спор в целом. Но говорить об этом я ей не буду - ищите другого дурака.
- Ты думала, как его назвать?
То, что котей в любом случае останется жить у кого-нибудь из нас, даже не обсуждалось.
Эллисон вытянула полосатое чудо из-под ворота пальто. Повернула и так, и сяк. Кот только лениво шевелил лапами и ушами, глядя на девушку. Как будто бы тоже вежливо любопытствовал - думала она или нет?
- Знаю. - наконец произнесла Эллис, - Я назову его Джек.
Она перехватила найденыша так, чтобы я мог видеть его усатую морду.
- И почему?
Я успел только скептично выгнуть бровь, когда наглая девица шагнула котом и с возгласом: "Патамучта Потрошитель!" практически ткнула животным в меня.
Неисправимая циничная зараза.

@темы: библиотекари, Дэмиен, Эллисон, котики и гуманизм, Небельштадт, Северный материк

---

Глупое слово.

Книги.
Сколько себя помню, всегда любил книги. Пока все остальные мальчишки моего возраста представляли себя рыцарями, крутыми киллерами и еще понятия не имею кем, я уже точно знал, что хочу работать в библиотеке. Образ библиотекаря страшно импонировал мне даже в любимой литературе - какой-нибудь страшно мудрый дядька, который помогает окружающим обрести искомые ответы через книги. Ну шикарно же. Сидишь себе, весь такой дико умный, на горе книг, аки дракон на золоте. С высоты своей книжной могучей кучи раздаешь советы страждущим.
Диагноз, короче.
Ну и, разумеется, в итоге вот он я, здесь, в библиотеке. Сбылась мечта идиота, все дела. Не то, чтобы, конечно, я во мгновение ока стал каким-то особенно мудрым, там, или нечаянно прочел все хранящиеся здесь книги. Но читаю я и впрямь быстро, запоминаю не хуже - так что ориентируюсь в стеллажах достаточно хорошо.
...к тому же, у меня есть помощница.
Кстати о ней.
- Привет, Эллисон! - я, не поднимаясь от стола, помахал рукой показавшейся на входе девушке.
Мне даже не нужно было убирать волосы со второго глаза, чтобы видеть, как меня настойчиво игнорируют. Эллис торопливо прошествовала мимо, на ходу расстегивая черное пальто.
Я бы мог сказать, что, вообще-то, она неплохая. Но это было бы жутким враньем. Потому что Эллисон на самом деле очень трудная личность. Она вздорна, взбалмошна, избирательно-капризна и очень требовательна к окружающим. Причем порой ее требовательность проваливается в ту самую клятую капризность.
Просто я привык. Не поздоровается сейчас - заговорит потом. Сама. Это единственный способ взаимодействовать с миром этого несносного хорька.
Первое время, помнится, мы жутко не уживались. Она сюда пришла на подработку - помогает по мелочи, а вечерами дико уносится учиться в своем университете (причем, если не ошибаюсь - учится сие существо в педе... как бы это ни звучало). И вот мы адово всекались - вернее, она об меня всекалась. Я существо по натуре сильно терпеливое, к жизни отношусь с почти безмятежным спокойствием. В общем, в итоге мы как-то немного друг к другу притерлись, стало и жить попроще, и дышать полегче. Просто Эллисон - не из тех, кто легко подпускает кого-то не то, что близко, а хотя бы в одно помещение с собой. Как она ходит на пары - для меня загадка.
Я наблюдал, как моя невысокая помощница носится по помещению. Мелкая, шерсть светлая, на лице свойственная хорькам "маска" такого забавного цвета, будто кто-то рассыпал по шерстке Эллис кофе. О цвете волос я могу лишь догадываться, ибо красится девушка в исключительно ядрено-красный цвет. Прическа причудливая - сзади пряди острижены коротко, а по бокам оставлены отрастать, собираются обладательницей в два хвоста. Или две косички, видимо, в зависимости от настроения.
В очередной раз проносясь мимо (и зверски вгрызаясь в яблоко), хорь бросила на меня взгляд темных, почти черных глаз. прямоугольные стекла очков только подчеркивали общий сумрачный образ библиотечной девы. Да и одевалась она преимущественно в черный. Сейчас вот рассекала в белой блузке, черном шарфе, черных джинсах и высоких шнурованных сапогах. Униформа самое оно для работы в библиотеке.
Я улыбнулся, подперев щеку рукой. Напланированную на это время часть работы я уже сделал, так что мог позволить себе немного расслабиться. Да и в библиотеке сейчас народу почти не было.
- РЕИНКАРНАЦИЯ! - прогрохотало вдруг с другого конца зала.
Кто-то в зале уронил книгу с тихим возгласом. Я вздрогнул, моментально вскинувшись. Потом сообразил, что ничего по-настоящему важного не происходит, и тяжело вздохнул. Она постоянно так делала. Абсолютно беспардонное существо. Я покачал головой, рассеянно пытаясь поправить постоянно съезжающие на правый глаз волосы. Разумеется, безрезультатно.
Отвечать этой нахалке я не собирался. Если она не желает слушать меня, я не буду реагировать на нее. Для неконфликтного создания вроде меня - это идеальный... да и единственный, в общем-то, способ борьбы с тяжелым характером Эллисон.
Раздались торопливые шаги. Хмурая мордашка Эллис высунулась из-за ближайшего стеллажа. Грозно шевеля закругленными ушами, она требовательно повторила, в этот раз с легким оттенком вопросительной интонации:
- Ре-ин-кар-на-ци-я?
- Да понял я уже. - я мягко улыбнулся, - Ты выучила новое слово. Молодец. Поздравляю. Ты за похвалой или просто блеснуть интеллектом?
Девушка скривилась, словно проглотила лимон, и закатила глаза, взывая, видимо, к небесам. Не иначе просила или себе терпения, или мне - мозгов. Еще пару участников экспедиции - и можно собираться в поход к волшебнику в Изумрудный город...
- Слово-то какое дебильное, а. - наконец протянула хорек, - "Реинкарнация"! Я просто книгу читаю. И там вот. Вдруг.
И унеслась обратно, загруженная тяжкими думами и переносимыми книгами. Да, разговорчивость Эллисон была на том же уровне, что и ее терпение. Для нее сказать кому-либо больше трех слов в связке - это уже практически начать и поддержать беседу, даже если после этого она смоется дальше работать.
А я вот задумался.
Реинкарнация. Инкарнация. Воплощение заново. То есть, не-искусственное воплощение чего-либо в, обычно, иных обстоятельствах. В религии древних народов - перерождение души в новом теле. Дальше уже кто был во что горазд - новое тело могло зависеть от тысячи факторов. А могло его и вовсе не быть - этого тела. Если ты достиг просветления, вырвался из цикла...
Так выходит, что перевоплощение - это плохо?
Я откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой. Ре-инкарнация. Новые условия, новая жизнь. Новые трудности, но - новые радости. Даже если... Особенно, если рассматривать теорию непостоянства и хрупкости красоты, то каждая новая жизнь должна считаться новым шансом прожить, прочувствовать все это...
- Кто вообще мог верить в такую глупость?
Распахнув глаза, я обнаружил хорю, примостившуюся на краю моего стола. В руке у нее была очередная книга.
- Древние же.
- Не так. Не кто вообще мог верить, а кто вообще мог верить?.. Не понимаешь, да? - она поправила очки, хмуро глядя на меня, - Ну и дурак.
- Книгу поставь на место, умная. - я с улыбкой пожал плечами, отдавая себе отчет в том, что выгляжу очень беззащитно.
- Лихко. - наморщила нос Эллис, - Просто странно. Так усложнить простой круговорот. Попытаться подогнать его под очень материальные закономерности. Под наши мерки мышления...
Она спрыгнула со стола, гулко стукнув подошвами о пол. Размахивая книжкой, направилась к ближайшему стеллажу, что-то бубня себе под нос.
Уже начав ставить книгу на ее законное место, вдруг обернулась ко мне.
- Дэмиен. - помощница склонила голову набок, - А ты веришь в реинкарнацию?
- Нет. - не задумываясь, ответил я.

@темы: библиотекари, Дэмиен, Эллисон, Небельштадт, Северный материк, реинкарнация

---

Весна совсем близко, Звездочет.

Третий месяц зимы важно шествовал к концу, и холод в последнее время пошел на спад. На улице было хорошо.
Кажется, я начинаю привыкать к Небельштадту.
Забавно. Привыкать и осваиваться - разные вещи. Освоился я быстро. Я чувствовал в себе это - непонятную привычку к смене мест. Наверное, я был тем еще бродягой.
Наверное, я даже не слишком изменился.
Представительство магов все-таки нашло для меня жилье, так что я окончательно слез с шеи Линды. Теперь у меня и работа своя, и жилье... только в последнем я все равно провожу чудовищно мало времени. Если я не занят, то либо в библиотеке, где меня уже знают и встречают, как старого знакомого, либо гуляю, изучая свое новое место обитания.
Мне здесь, пожалуй, нравится. Я не знаю пока, как насчет мира в целом, но этот холодный северный город с его сохранившейся с давних времен архитектурой, вызывал у меня симпатию. Здесь меня почти не покидало ощущение, будто бы я немножко в сказке. Дело было даже не столько в архитектуре и богатой на легенды и откровенные байки истории города, хотя они, понятное дело, не могли не влиять на восприятие. Суть была в самой атмосфере города, в том, как его жители между собой общаются. В том, что здесь различные странные, неожиданные и, что самое необычное, чаще всего приятные события случаются еда ли не каждый день.
Нет, я не наивный идеалист. У города, как у любого видимого нам небесного тела, есть и обратная, теневая сторона. И в Небельштадте хватало своих темных переулков, где происходили страшные вещи и куда лучше не соваться, даже если ты и способен за себя постоять. Полиция здесь хорошая. Но о них как-нибудь в другой раз.
Эта дивная ночь располагала к чему угодно, но не мыслям о противостоянии местной полиции и чудовищ в их любом обличье. Хотелось полной грудью вдыхать прозрачный воздух, хотелось шагать почти наперегонки со своей тенью под узорчатыми фонарями, отбрасывающими удивительно теплый золотисто-оранжевый свет. Хотелось, в конце концов, пройтись по пустынным аллеям старого парка с его словно вручную изящно выгнутыми стволами деревьев, с его ажурными оградами и странными скульптурами и беседками. Ни одно посещение парка на моей памяти не обошлось без того, чтобы я увидел в нем что-то новое. Что-то новое или в прямом смысле - или в качестве переосмысления старого.
Так вышло и в этот раз. Я, неспешно прогуливаясь по гулким камням парковых дорог, внезапно поймал себя на том, что понятия не имею, куда занесла меня моя удача. Ничего знакомого не было ни в силуэтах деревьев, ни в контурах окружающего мира. Совершенно точно - сюда я никогда не заходил. Понимаю, как смешно это звучит, но память на местность у меня достаточно хорошая.
Решив дать себе возможность передохнуть, я сошел с тропы. Всем известно, что в сказках приключения начинаются именно тогда, когда сходишь с дороги. Наверное, я достаточно пришел в себя, чтобы этих самых приключений хотеть. На относительном расстоянии, едва угадываясь в ночном мраке, проступали контуры чего-то массивного, судя по очертаниям - фонтана. Отличное место, чтобы передохнуть и обдумать свой дальнейший путь. И лишь подойдя немного ближе, я осознал, что место уже оккупировано.
Кто бы ни улыбался, наблюдая за жителями этого мира, он явно решил не оставить мои смутные надежды без ответа.
Прямая спина. Руки сложены на коленях, но это - жест не покорности. Это обманчивый покой хищника, берегущего силы на последний, смертельный прыжок.
Я не торопился подходить. Стоял в отдалении, прислонившись к дереву, и смотрел. Не мог не смотреть.
Ее фигура, казалось, чуть светилась, будто бы отражая лунный свет. Возможно, только поэтому она и стала мне заметна, иначе... Откровенно говоря, я сразу понял, кто передо мной. Не хочется углубляться в нудные перечисления слухов, фактов и домыслов, что открывались мне по мере проживания здесь. Не хочется и пояснять, какими именно путями шел мой склонный к моментальным анализам происходящего разум. Лучше вернемся к романтичной стороне моего рассудка.
Существо, чьему мирному уединению я помешал, живым не было. И даже не из тех соображений, что в таком платье да при такой-то погоде окоченеешь в первые пару часов.
Нужно было это видеть. Ту мраморную неподвижность, затрагивавшую даже складки одежды. Стеклянный, лишенный осмысленности, но исполненный пронзительности взгляд. Живое изваяние, мраморный ангел, кои в этом мире обычно венчают собой надгробия, порой представляя целые скульптурные композиции. Когда девушка чуть шевельнулась, я вздрогнул. Она двигалась настолько неестественно ровно, каждой движение - колебание хрустального маятника. Стоит неизвестной снова застыть, и кажется, будто бы его - движения - никогда и не было.
Мне даже показалось, что здесь, вблизи от этого странного создания, все еще середина зимы, так было холодно. Неприятный такой холод - игольчатый, цепкий. В нем всегда мерзнешь, вне зависимости от того, во что ты одет и о чем думаешь.
Я колебался. Здравый рассудок подсказывал мне необходимость немедленно покинуть чужое одиночество. Однако что-то более глубокое, чем рациональность, более эфемерное, чем тонкая фигура впереди, нашептывало мне остаться.
Увлекшись собственным внутренним конфликтом, я пропустил смещение девушки. Всего мгновение назад она смотрела вверх с каким-то исступленным упрямством, теперь же этот пробивающий насквозь взгляд был устремлен на меня. Это было почти физически ощутимо, почти больно - на грани ощущения. Я не знал, что сказать ей, как объясниться, как... оправдаться? Она просто смотрела на меня, я просто молчал - неуклюже. Глупо. Беспомощно.
Еще одно мимолетное движение. Кладбищенский ангел снова сидел в прежней позе, запрокинув голову. И даже тяжелые пряди светлых волос не шевелились.
- Маг. - шепот, достойный сравнения с шелестом ветра, гоняющего палые листья меж старых могил.
Или с тихим шипением доставаемого из складок одежд ножа.
- Уходи. - продолжила не-живая, почти не шевеля тонкими, бесконечно аккуратно выписанными лунным светом, губами.
Я едва удержал тяжелый вздох.
- Уходи. - повторила она, но, когда я уже сделал шаг в сторону от дерева, неожиданно закончила, - Или присядь. Не люблю тех, кто не способен определиться.
Мне нечего было на это сказать, и я промолчал, ведомый слабым эхом тихого голоса, все еще звучащим в моей голове.
- Прошу прощения, что нарушил ваш покой. - все, на что меня хватило.
Убогая реплика и неловкий поклон. Впрочем, я кот достаточно простой, хоть и жил когда-то при дворе... При каком, пустота побери, дворе?..
Гранит действительно был очень холодным, это чувствовалось даже сквозь одежду. Но интересная компания и слегка гудящие от усталости ноги требовали задержаться.
Она молчала, продолжая смотреть вверх. Я даже не был уверен, слышала ли она меня сквозь саван собственных мыслей. Впрочем, наше молчание не было напряженным. Я прикрыл глаза, чуть шевеля ушами на невесомые звуки ночного парка.
Со стороны моей, с позволения сказать, собеседницы, едва ощутимо веяло легким ароматом цветов. Почему-то это возвращало меня к пасмурным ассоциациям с кладбищем и изящным букетам, кои полные скорби посетители оставляют возле бездушных камней, лишь сообщающих нам о тех, кто когда-то составлял часть нашей жизни. Или, возможно, жизнь.
Дышать стало неожиданно тяжело, хотя в парке воздух был чище, чем за его пределами.
Не люблю запах лилий, не люблю лилии. ненавижу эти бледные цветы со слабыми лепестками. Такие же беспомощные, как и...
- Имя?
Одно слово. Хлеще пощечины, сильнее любого якоря. Оно упало на мои плечи незримым грузом ожидания ответа. Моего ответа.
- Сириус. - я по-прежнему не открывал глаз; как бы я ни старался, а это не поможет избавиться от тревожных полу-воспоминаний.
- Сириус. - она произнесла это неожиданно мелодично, почти нараспев растянув гласные, - Ночами в Небельштадте опасно гулять даже магам. Ты знаешь об этом, Сириус?
И вновь эта странная звонкость, заложенная ею в мое имя. Я все-таки заставил себя посмотреть на девушку. И снова вздрогнул.
Она чуть подалась в мою сторону, упираясь обеими ладонями в ледяной камень. Серебрящиеся в неверном свете пряди замерли, чуть свисая дугами от ее головы до плеч, где опора ключ вновь подхватывала их, плавным изгибом ведя за спину.
Глаза не-живой светились расплавленным серебром, хотя я точно знал, что это не их реальный цвет.
- Никогда такого не было, чтобы одинокому путнику не приходилось бы думать о собственной уязвимости, прекрасная...
Я позволил вопросительной интонации закрасться в полный вежливости комплимент.
- Прекрасная, прекрасная. - лисица, как я теперь понял, изящно соскользнула с моей наивной попытки все же узнать ее имя.
Однако моя фраза, кажется, в целом ее расстроила. Вампирша подобралась, чуть отодвигаясь от меня, и отвела взгляд.
- Однако были времена, - протянула она, - Когда путники уважали ночное время суток.
В этом было куда больше, чем просто ностальгия существа, помнящего иные столетия. В этом звучал лейтмотив размышлений, возможно споров, возможно, не только с самой собой, последнего времени.
- Когда ночь была больше, чем просто смена дню. Ночная мгла была нашей мантией, венцом - луна. - губы девушки тронула улыбка, достойная картины известного мастера, - Когда-то Небельштадт был совсем другим, Сириус.
- Когда-то другими были и вы сами. - я намеренно не сделал акцента на том, имею ли я в виду лишь свою собеседницу или же ее род в целом.
- Верно. - согласилась она, блуждая взглядом между темных стволов деревьев, будто в поиске жертвы.
Хотя, если так подумать, жертва сидела прямо рядом с ней.
- Я - анахронизм? - вопрос прозвучал неожиданно.
Он был лишен кокетства, в нем не было ни капли жалобности, в нем не было любопытства. Лишь строгая попытка констатировать факт через призму чужого восприятия. В данном случае - моего.
- Вы - артефакт. - пожалуй, позволить себе усмешку было действием спорным, но мой характер бывает сильнее меня.
- Вот как. - линии бровей чуть сдвинулись.
Снова повисла тишина. Вампирша не желала никак комментировать мой ответ. Возможно, он ее оскорбил. Возможно, она его обдумывала. А может, отбросила в сторону, как ожившее свое платье. В дальний сундук памяти, в тот его угол, где хранятся прочие такие же, мысли, лишенные для нее какой-либо значимости.
Так или иначе, мы снова молчали. Я думал о том, как странно звучит ее голос. Думал о лилиях и о той тупой боли, которую аромат этих цветов рождал в моей груди. Я видел нежные складки белой ткани. Видел разметавшиеся пряди вьющихся волос. Я не видел лица. И это было больно.
О чем думала собеседница? Какие думы выгнали не-мертвую из-под крыши сюда, в пустой парк? Какие призраки ее воспоминаний бродят здесь? О, я бы очень хотел это знать, пусть нашему знакомству не было и часа.
Иногда в голову закрадывалась крамольная мысль - а не пытаюсь ли я так забить свои болезненные воспоминания - впитывая, словно губка, чужие?
- Удивительно отвратительная ночь, чтобы проливать кровь. - даже поднимаясь с края фонтана, моя случайная знакомая умудрялась не шуршать складками, - Порой мне кажется, что даже луна уже не совсем такая, как раньше. До новых встреч, Сириус.
- Может, хотя бы имя? - очень устало уточнил я, поднимая на нее взгляд.
- Виктория. - существо аккуратно повело плечами.
Виктория. Имя победы. Последнее слово, прозвучавшее в нашей нечаянной беседе.
Последнее слово остается за победителем ли?

@темы: Виктория, аристократия Небельштадта, Небельштадт, Северный материк, Сириус

---

Все те же сказки.

"Бабушка хотела назвать меня Луисом. Отец - Лукасом. Но матушка, долгих ей лет здравия, послала всех куда подальше и назвала меня Льюисом."

Ситуация - идиотичнее некуда. Представьте, что ваша пассия, с которой хорошо провели время длиннющие семь лет назад, внезапно вызванивает вас на разговор с утреца. Что-то мелет про встречу, какое-то кафе... Не будь мне так мучительно слушать ее стрекот в трубке на похмельную голову - ни в жисть бы не согласился. Так нет же, дернуло что-то пообещать приехать. Пришлось собирать в кучу силу воли, одежду и собственные мозги и лепить из этого счастья добропорядочного гражданина, идущего на прогулку.
Еще разок глянув в сторону коридора, я украдкой (а то услышит еще), вздохнул. Что произошло дальше - до сих пор не могу въехать. Женщины! Она что-то много и неразборчиво говорила, размахивала руками и столовыми приборами, представила друг другу меня и мою дочь... Согласитесь, Пустота побери, не самый ожидаемый "подарок" на прошедший праздник Рождения Мира?
Нет, придраться трудно - девочка вышла на славу. Мелкая, очаровательная, косища каштановых волос, опять же - словом, дитёнок, буквально сошедший со страниц какой-нибудь сказки о принцессах. Да еще и имя такое - Шарлотта. Но все-таки!
Неловкость мою игнорировали обе совершенно стоически. Дама продолжала вещать какую-то в меру сдобренную ванилью пафосную чушь, я пытался внимать, игнорируя звон в голове, а наше общее детище скромно поглощало кусок торта ложечкой и сдержанно болтало обутыми в миниатюрные сапожки ногами.
Так или иначе, но моя собеседница, наконец, отчалила припудрить себе что-то-там. Мне бы напрячься...
В дверном проеме возникла грозная фигура.
- Я разобрала книжные полки! - громогласно возвестила эта последовательница культа порядка, - И вытерла пыль! И если я еще раз увижу такой беспорядок!..
- Ты... это. Молодец. - промямлил я уже постому проходу, после чего вернулся к созерцанию мертвенно-белого монитора.
В общем, как можно догадаться, несостоявшаяся моя любовь всей жизни офигительно ловко смылась, оставив мне ребенка. Попытки вызвонить этого гения побегов долго не приводили к хоть сколько-нибудь вменяемому результату, а когда таки привели - сумрачная реальность не изменилась. Мне лишь сказали, когда и где можно будет забрать вещи. Мол, если не заберу - сам себе злющий Буратина, вот прямо так.
Моя маленькая принцесса, аккуратно поправляющая косу, сидела за столом так, словно ничего и не произошло. Будто бы так и надо. Путем заикания, заминок и пронизанных трагизЪмом пауз мне удалось выяснить у крохи, что ее как раз мама предупредила, что она теперь будет жить у папы. Хладнокровие, с которым дитятко воспринимало свою судьбу, должно было меня насторожить уже тогда... но нетрудно догадаться, в каком отвратительном для размышлизмов состоянии я находился.
Делать нечего - мелкоту пришлось тащить домой. На пол пути я вдруг вспомнил, что мой дом после праздников похож на отъюзанное минное поле. Честное слово, все было так плохо, что я едва не принял волевое решение вести ее к друзьям, чтобы сначала прибраться дома. Однако друзья мои сейчас почти все должны были находиться в лишь немного менее печальной ипостаси, чем я сам. Пришлось принимать волевое решение встречать трудности грудью.
- Ты носки что, как ловушку для тараканов используешь?! - крикнули мне из соседней комнаты.
Я вздохнул. Разнос на тему беспорядка этот ангел мне устроил с порога и продолжал до сего момента. Без перерывов на обед, только с редкими затишьями на перемещение объектов с полок. Я уже успел позорно капитулировать, отмахиваясь от собственного детища подхваченной где-то белой (причем женской, блин, чья-же-она) футболкой, промчаться по квартире с пылесосом и даже перемыть посуду под строгим надзором моей свежеиспеченной домомучительницы.
В том, что это порождение и меня тоже, сомневаться не приходилось. Цветом волос, глазами и голосом она очевидно пошла в маму, но остальное... Я никогда не думал, что дети могут быть настолько копией родителя. Мимика, интонации, даже жесты (спасибо хоть, что не неприличные)!
Я покачал головой, выдвигая полку с клавиатурой. Развернул программу обмена сообщениями, долго и тяжело изучал список контактов, пытаясь опознать среди этих "Ножковилок", "Ложноносов" и прочих адских_гусениц666 хоть кого-то, кого знаю, так сказать, в миру. Наконец, выцепив "Бестапковое животное" взглядом и должное время вежливо позависав, я вспомнил, что это Элизабет. Отлично.
"Привет", пишу, "Прикинь, ситуевина."
"Привет", возникло на экране, "Давай, жги-пепели, вулканище."
Я хмыкнул, почесав щеку. Творческая личность! Может, она мне поможет как-то?
"Мне ребенка подкинули. Что делать?"
"Съесть, конечно! Ты их готовить не умеешь, что ли?"
Некоторое время прилипшая к лицу рука не давала мне писать ответ. Творческая личность!..
"Та очкастая мымра, что трется у Тая вечно. Помнишь? Мы с ней когда-то давно зажгли. И, знаешь, хорошо зажгли. У меня тут семилетняя Рапунцель по дому носится. И мымрень ее забирать не собирается. Я ж не зверь, я б помогал, если знал. А она вот как."
"Точно твое детище-то хоть?"
"Моее некуда. Приходи, посмотри."
"Окаюшки! Через полчаса буду."
Я вздохнул и задвинул клавиатуру обратно, сцепляя руки за головой и прикрывая глаза. Это будет самый долгий день в моей жизни.

...а может, все и не так плохо. Я переместился на кухню, которую мы вдвоем с Принцессой смогли разгрести и обнаружить под завалами бутылок и грязной посуды к приходу Элизы. Женская часть собравшихся сначала долго шушукалась в гостиной, мимоходом доразгребая тамошний беспорядок (и тут я вновь снимаю шляпу - этот сумрачный принцессовский гений сумел припрячь к уборке ленивейшую художницу на свете! Это весьма непросто, если кто не догнал). На кухню они заглядывали только чтобы хлопнуть чаю, который я должен был бодяжить в сумасшедших количествах. Чувствовал себя не то кофе-чае-автоматом, не то работником столовой.
Теперь я сидел и смотрел, как Элизабет сидит на стуле, а перед ней скачет моя маленькая дочь. В воздух взлетает, следуя движениям хозяйки и некоторым законам гравитации, толстенная каштановая косища. Шарлотта играет в ладушки. Она смеется. Звонко и чисто, как серебряный колокольчик.
Я сижу, смотрю на нее, и пытаюсь понять - действительно ли малышке так весело, или это тоже часть какого-то гениального плана, кои она продуцирует в количествах запредельных для такого маленького ребенка.
Элизабет тоже веселится, охотно возясь с такой, казалось бы, мелочью.
Шарлотта смеется.
Да нет, искренне.

@темы: Льюис, Элизабет, Небельштадт, Северный материк, Шарлотта